Вы много лет  посещаете в  разные дома инвалидов. Обращаются ли люди к Богу или только гостинцы ждут от вас?  И просился ли кто быть в общине  вашей?

Ответ:

При советской власти трудно было причастить пациентов домов для инвалидов. Тогда был уполномоченным по религиозным культам по Алтайскому краю Седешев Александр Петрович, 63-07-86 (ныне прихожанинПокровского собора, друг и соратник благочинногоАлтайского краяВойтовича о.Николая. Причащается раб советской идеологииАлександр там – везде голосует и пропагандирует по сей день и притом яростно за коммунистов и только за коммунистов – так там было им хорошо). Чтобы причастить больных калек, нужно было согласовать с ним и с благочинным, принести список и заявление-просьбу от тех, у кого и рук нет. С трудом великим, но моя жена Надежда Васильевна всё устроила, договорилась – осталась последняя инстанция –Седешев сидит в краевой администрации.И он принял их вежливо, уже согласился разрешить причастить калек. Но потом спросил, как их фамилии. Когда же Надежда сказала, что она Лапкина, то Седешев соскочил, забегал вокруг стола, понося меня. Так и неразрешил, так и умерли не причащённые. Теперь рабу Александру это не снится? Ныне у чаши не стоят перед ним эти, лишённые им последнего напутствия?

«Я родилась 11 августа 1928 г. в с.Арбузовка Павловского района в семье верующих. Нас в семье было шестеро детей: два брата и 4 сестры. Родилась я здоровым, нормальным ребёнком. По рассказам матери, когда мне было 6-7 месяцев, к нам пришла соседка со своим годовалым сыном – он был меньше меня ростом, худенький. Соседка пошутила, что я крепко стою, приплясываю на своих ножках. После её ухода я ревела две недели и у меня отнялись руки и ноги, не держалась голова, была как плеть. Меня возили в Павловск, в Барнаул к врачам, но помочь никто не мог. Так и осталась калекой на всю жизнь, инвалид I группы с покалеченными руками и култышками ног. Я была старшим ребёнком в семье. С 9 лет начала трудиться: пряла, вязала, шила, водилась с младшими братьями и сёстрами, помогала маме по дому, полола в огороде, сбивала масло, вязала веники, табак, перебирала ягоду. Ноги недвижимы и когда водилась с детьми, то завяжу ребёнка в узелок, ползу на четвереньках, а ребёночка держу зубами как собачка. С малых лет обшивала всю семью. А когда стала постарше, стала сама зарабатывать на жизнь: шила другим людям на заказ платья, гимнастёрки, рубашки и др. После смерти родителей я стала жить с братом Павлом и снохой Верой. Когда вернулся брат Дмитрий из армии, он женился и я стала жить с ними в родительском доме. Вместе мы прожили 8 лет. Жили дружно. Приехала младшая сестрёнка Клава и уговорила меня поехать с ней в Барнаул, водиться с её полугодовалым сыном Игорем.Я согласилась помочь ей. Водилась с её двумя детьми. Прожила я у неё 11 лет. Пока жили по квартирам, жили дружно, я как могла помогала: водилась с детьми, пряла, шила, вязала, вышивала и делала всю работу по дому. А когда с моей помощью приобрели 3-комнатную квартиру и машину, я стала не нужна. Они затеяли ремонт, а меня увезли к сестре Марии, а потом не захотели меня забрать. У Марии я прожила 2 года. Жила в одной комнате с двумя мальчиками-подростками. Они выносили за мной ведро и мне было очень неловко перед ними. Я написала письмо в «Алтайскую правду» с просьбой устроить меня в дом престарелых. Ко мне пришли из крайсобеса и оформили меня. Из больницы меня увезли в дом-интернат на горе. Здесь я живу уже 24 года– это мой приют.Поначалу плакала, вспоминая слова песни:

Я лежу на приютской постели,

Вспоминая про мать и отца.

А сиротские горькие слёзы

Так и льются ручьём без конца.

И лились до тех пор, пока я здесь не встретила моих братьев и сестёр во Христе. Игорь Третьяков проводил занятия и говорил о Страшном Суде и о спасении, и читал книгу. Я спросила: «Какую книгу ты читаешь?» Он ответил: «Новый Завет». Мне принесли его. Я стала читать, но многое не понимала. В Бога я всегда веровала и Он помогал мне. Но вера эта была слабая и ничего я не знала: как молиться, исповедоваться. В храме ни разу не была. Ко мне стали ходить сёстры: читали Библию, объясняли. Рассказывали о Христе, о Его страдании и жертве, что Он омыл и искупил нас Своею Кровью, что молиться надо в платке. Рассказывали о своих духовных отцах, о храме, об общине, о спасении души. И мне очень захотелось быть вместе с ними, увидеть своими глазами храм. Приехали Лёва Польгуев с Татьяной рано, до службы и заехали в Покровский собор. Лёва занёс меня в храм на руках. Никого еще в храме не было. Очень хотелось увидеть распятого Христа, но было полутемно и я ничего не разглядела. Потом мы поехали в храм Крестовоздвиженской общины. И здесь я обрела душевный покой – первая моя служба в храме.И мне захотелось быть членом этой большой, дружной семьи. 11 декабря 2000 г. приехала Татьяна и я попросила написать от моего имени заявление в общину. Так я стала членом Крестовоздвиженской общины. Потом была моя первая исповедь, слёзы покаяния и такое облегчение души, ни с чем не сравнимое состояние.Отец Иоаким приезжает в дом престарелых, исповедует и причащает меня. Братья и сёстры навещают меня. Я не одинока, я спокойна и счастлива. Со мной Господь, Ангел мой и святые. За всё благодарю Господа. Свидетельство Анны Петровны ВДОВИНОЙ – Дом интернат на горе, 2-ой этаж, 126 комната. Ис.56:3 – «Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийся к Господу: «Господь совсем отделил меня от Своего народа», и да не говорит евнух: «вот я сухое дерево»». Ис.66:2 – «Ибо все это соделала рука Моя, и все сие было, говорит Господь. А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». Ам.5:15 – «Возненавидьте зло и возлюбите добро, и восстановите у ворот правосудие; может быть, Господь Бог Саваоф помилует остаток Иосифов».

Белый лист так и зовёт к себе,
Он может подружиться с нашей мыслью

Через руку – столько в ней побед, –

Пусть икарандаш себя возвысит.

Ничего, что почерк между прочим

Так и не сумел отшлифовать;

Леностью и спешкой искурочил,

Не сумел и глубже распахать.

Мысли доверительно положим,

Пропитаем запахом библейским;

Пусть не одному, а многим будут гожи,

Главное, чтоб были полновесны.

Главы и стихи на перебор,

Мысли изострить на перевес,

Дух Святой пусть вывеет весь сор

И придаст им блеск и полный вес.

Белый лист стараньем испещрил,

Буковки сцепились долгожданно,

Их из плена вывел, поощрил,

Думали ли, что ихчас настанет.

Карандаш и ручка – даже лучше,

Только успевают, спотыкаясь,

Может, и не солнце, только света лучик

Просочились с правдой через пальцы.

В холоде кипит из сердца лава,

Пережитое, и думы из страданья.

Было бы всё писанное славой,

И не нам – Владыкемирозданья.

Может, лучше в стихотворной форме

Примется, усвоится Писанье.

Главы и стихи нас поят, кормят,

Угрожают страшными местами.

Белый лист да будет вечно чист

От поклёпа, лжи, любодеянья.

В общем говоре мой голос только писк:

«К берегу мы сеть Господню тянем».26.01.06. ИгЛа

• < Назад
• Вперёд >