Когда Вы начинали хлопотать о чтении Библейских текстов по-русски за богослужением, то на Вас нападили, обвиняя в расколе. Теперь эти люди признали ли свои обвинения Вас в расколе ошибочными?

Ответ:

Не признали, а сами, быть может, впали в раскол. Вот только одна публикация из журнала РПЦз. Прошло 9 лет и автор Тимофей Алферов уже не с Синодом, за который так ратовал. И именно его числят теперь синодалы раскольником, а не нас, а мы как были с Синодом, так и остались. Да и доводы у него даже не смешные, а насмешливо-циничные над тёмной массой. Разве рождённый свыше человек, движимый Духом Божьим может так издевательски относиться к душам прихожан, которые не понимают произносимых в храме слов?

Вот как выглядела тогда их публикация по дискредитации меня в первую очередь, что не «красной нитью», а кровавой верёвкой через всю Тимофееву статью натянута.Сколько бы ни изощрялись в обмане душ помрачённых непонятностью, а всё остаётся на той же версте - погибельный ров, отделяющий разум от слышания слов Божьих. И такие иностранцы вопят, чтобы их слушали, внимали их заклинаниям, что быть тупым и тёмным очень даже полезно. 1Кор.14:11 – «Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец».

г..Ишим Преосвященому Евихию

«Наша Крестовоздвиженская община г.Бар­наула на общем собрании единогласно постано­вила просить Вашего святительского разрешения и благословения читать при богослужениях на русском языке по синодальному переводу Биб­лии 1876 года все Паримии, Псалмы Давида, Евангелие и Апостол. Подобная просьба наша вызвана тем, что наша община в подавляющем большинстве состоит из молодых людей, при­шедших к Богу, принявших сознательно св. Кре­щение и ставших членами нашей общины, прийдя из неверующих семей, в полном смысле от тяжкой тьмы атеизма, кришнаитства к свету Православия, и церковно-славянский язык нам непонятен. Мы горячо желаем, чтобы слова, при­ведённые ниже, воплотились в наших общинах. «Есть вещи, крайне нужные, - говорит Феофан Затворник о переводе службы на русский язык. - Разумею новый, упрощённый и уяснённый пе­ревод церковно-богослужебных книг. Наши цер­ковные песнопения все назидательны, глубоко­мысленны и возвышенны. В них вся наука бого­словская и всё нравоучение христианское, и всё утешение, и всё устрашение. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть этих песнопений совсем непонятна. А это ли­шает церковные книги плода, который они могли производить, и не даёт послужить им тем це­лям, для коих они назначены и имеются. Ныне-завтра, надо же к сему приступить, если не хо­тим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от этого происходит.» (Душеполезное чтение, 1896, №10, с.462). Из доклада «О церковно-богослужебном языке» (Принят решением Собора Российской Право­славной Церкви 1917-1918 гг.). «IV Определе­ние, 2. В целях приближения нашего церковно­го богослужения к пониманию простого народа признаются и права общерусского языка в бо­гослужении (чтение Слова Божия, отдельные песнопения, молитвы, замена отдельных слов и речений и т.п.) для достижения более вразуми­тельного понимания богослужения при одобре­нии его Церковной властью желательно в на­стоящее время. 5. Желание какого-либо прихо­да служить богослужение на общерусском язы­ке подлежит удовлетворению по одобрении перевода Церковной властью».

Это уже не первый запрос от нас к Вам. И.Лапкин г.Барнаул».

«Уже не в первый раз я разъясняю о невоз­можности введения русского языка вместо церковно-славянского в качестве богослужебного. Основания: 1. В определении Собора Россий­ской Православной Церкви 1917-1918 гг. ясно сказано о возможности введения означенного новшества лишь «по одобрении Церковной вла­стью». Таковой властью для меня является Первоиерарх, Синод и Архиерейский Собор, и от всех трёх степеней высшей церковной власти не было одобрения по данному вопросу, возбу­ждаемому мною с Вашей подачи, о чём я Вас информировал. 2. С полной ответственностью утверждаю, что переход даже отдельных приходов епархии на употребление русского языка за богослужением неизбежно вызовет церковный раскол. 3. Изучение верующими некоторых не­понятных слов церковно-славянского языка - вещь вполне возможная и полезная, осуществ­лённая тысячами современников; это неизме­римо легче, чем преодоление церковных смут и расколов, которые вызовет нововведение русского языка. 4. Упорное нежелание изучать церков­но-славянский язык, настаивание на своём сви­детельствует об ущербности духовного уровня членов общины и носит в себе признаки сек­тантского духа, чему я не имею ни права, ни желания способствовать». епископ ЕВТИХИЙ г. Ишим

В Санкт-Петербург, редакция «Возвращение»

«Убедительно просим Вас отправить в Синод наше письмо, ибо у нас с Синодом прервана связь вот уже третий год. Не знаем, кто в этом виновен». И.Лапкин г.Барнаул, Алтайского края

ВСвященныйСинод РусскойПравославнойЦеркви Заграницей. «Высокопреосвященный владыка Митрополит Виталий!

Просим во имя Христа дать нашим двум об­щинам - Крестовоздвиженской в Барнауле и Святоанфимовской в пос. Потеряевке, окормляемых протоиереем о.Иоакимом Лапкиным, разреше­ние на чтение при богослужении на русском языке Псалмов Давида, Паримий, Апостола и Евангелия по синодальному переводу 1876 года. Подобные запросы от наших общин неоднократ­но направлялись нами нашему епархиальному преосвященному епископу Евтихию. Ответ еп. Евтихия нас нимало не удовлетворил, ибо аргу­менты ответа сего не соответствуют действитель­ности. По прилагаемому ответу еп. Евтихия высказываем наши рассуждения: 1. Еп. Евтихий называет богослужение на понятном языке «нов­шеством», хотя со дня св. Пятидесятницы все народы прославляли Бога на их родном языке. Вернее было бы назвать новшеством служить на непонятном, устаревшем языке. Слово «по одоб­рении церковной властью» еп. Евтихий непо­нятно почему относит к Библии, перевод кото­рой одобрен и Синодом, и Патриархом. Слово «по одобрении», по контексту решений Собора 1917-1918 гг. относится только к новому пере­воду текста богослужебных книг, и притом толь­ко к тому переводу, который ещё не одобрен Церковной властью. А мы-то просим только именно чтение мест Св. Писания, а не текста богослужения, который всегда у нас на церковно-славянском языке. Так как перед Первоиерархом, Синодом и Собором этот вопрос еп. Евтихием был неверно поставлен, то и ответ все­ми тремя степенями высшей иерархии если и был дан, то не на наш запрос. Повторяем: мы про­сим письменного, официального разрешения на чтение при богослужении только Псалтири, Еван­гелия, Апостола и Паримий по Библии Сино­дального издания перевода 1876 года.. 2. Еп. Евтихий утверждает «с полной ответственностью», что переход даже отдельных приходов епархии на употребление русского языка за богослуже­нием «неизбежно вызовет церковный раскол». Мы же считаем, что пугать никогда и нигде не бывшим расколом по такому поводу за всю ис­торию Церкви - нельзя. Подобный раскол мож­но было бы вообразить, если бы в общине были желающие вести богослужение на церковно-славянском и на великорусском языках. Но если в общине все до единого и священнослужитель умоляют, просят, молят разрешить на родном языке вести не богослужение, а читать Библей­ские тексты, перевод которых многократно одоб­рен и дореволюционным Синодом, и Патриархией, и заграницей печатают Библии Синодаль­ного перевода, то пугать мифическим расколом некого... Дорогие наши Архипастыри, пришли­те нам ваш ответ. И если он будет отрицатель­ным, мы обратимся с нашей мольбой к Собору Архиерейскому, да услышит нас Бог и Матерь Божия.

С искренней любовью к вам настоятель протоиерей Иоаким Лапкин; староста Игнатий Лапкин;

Церковно-приходскойСовет: Янчук, Яковлев, Бауэр

От редакции : «В шестидесятые-семидесятые годы я жила на Алтае, училась в Барнаульском педагогиче­ском институте на филологическом факультете. Там и получила первые уроки старославянского языка. И хотя большим усердием в постиже­нии «ненужного», как мы тогда считали, языка не отличалась, но именно те уроки дали мне возможность свободно читать церковно-славянские тексты уже в церкви. Думается, и сейчас в институте вряд ли откажут настойчивым со­братьям миссионера Лапкина в изучении этого «непонятного» им языка.

Посылали мы в деревню Потеряевку и в Бар­наул буквари церковнославянского языка. Даль­ше в нашей подборке читатель сможет найтистатью «Три года с букварём», в которой учи­тель рассказывает об опыте работы с городски­ми детьми, усвоившими без особых усилий «не­понятный» язык. В Потеряевке букварь остался невостребованным. А ведь Лапкин миссионерствует не среди диких племен, а в цивилизован­ном месте - в университете. Члены общины по­знали запутанную и неблизкую россиийскому духу идеологию кришнаитства. Эти страстные по­слания против церковного языка набраны на ком­пьютере - тоже вещь не такая уж простая для тёмного разума. Всё можем пытливым умом, но с церковно-славянским возникла проблема. Мо­жет ли быть такое?

Из далекого Якутска пришло письмо. С тру­дом подбирая русские слова Надежда Михай­ловна Протопопова пишет: «Сама я христианка-якутянка, умею читать по-славянски и люблю молиться по-славянски...» Нужно ли здесь что-то комментировать? И уже не к Игнатию Ти­хоновичу, которого не знаю, и не к отцу Иоакиму, которого высоко ценю и люблю и под­пись которого с изумлением увидела под этим странным письмом, а к тем молодым людям, принявшим недавно святое Крещение, обраща­юсь: уверяю вас, это не такой уж большой труд - вспомнить забытый, прекрасный, многогран­ный и многовместительный язык Православной Церкви. Потрудитесь. И не ставьте в неловкое положение своих пастырей и радетелей.

Ольга Никитина - редактор журнала «Возвращение»

«Дорогой о Господе Мирянин Игнатий Тихонович!

Ваша настойчивая просьба об употреблении текстов Священного Писания за богослужением на русском разговорном языке звучит довольно странно. Не меньше удивления вызывает и Ва­ша проповедь о необходимости перевода бого­служения на русский язык. Это всё было бы по­нятно в устах священников-модернистов из Мо­сковской патриархии, таких, как Борисов, Чис­тяков, Кочетков, Балашов, которые стоят за ре­визию всего православного благочестия. Понят­но, что этим людям и по национальности, и по духу не русским, несмотря на свои простецкие фамилии, язык церковного богослужения чужд, особенно взятый в его полном богатстве и мно­гообразии, ещё более не интересен. Душа не обретает в нём ничего родного и близкого. Их как раз-таки легко понять. Представьте себе, что во­лею судеб нам пришлось бы преподавать в Из­раиле Тору или в Персии Коран, да ещё и на языке первоисточника. Нас среди прочего очень раздражал бы непонятный язык, как раздража­ет ныне церковно-славянский патриархийных модернистов. Но Вы-то, Игнатий Тихонович, вро­де не из их числа? Не назовёшь Вас и «Иваном, не помнящим родства» или любителем прими­тива - нет, всё это решительно не про Вас. А если так, то стоит ли тратить столько слов, что­бы доказывать, что церковно-славянский язык жив, на нём пишут, на нём говорят, он обога­щается новыми словами. Только всё это проис­ходит не в быту, а в богослужении. Пишут на нём новые службы святым, акафисты, каноны, молитвы. Говорят этим языком, обращаясь к Богу в молитве. Вы заметили: математики, вра­чи, археологи имеют свою версию специально­го языка, на котором общаются профессиональ­но. И мы, войдя в общение с ними, не сразу всё поймём. Церковь тоже имеет свой язык, но только возвышенный и очищенный, ведь духов­ный миp имеет множество понятий, которые любыми обыденными словами не передать точ­но, полно, красиво. Есть в Евангельском повест­вовании и тем более в богослужебных текстах такие места, которые обычным языком и вооб­ще невозможно передать - получится почти ко­щунство. Дайте, к примеру, равновесное, рав­нозначащее, разговорное русское слово следую­щим словам: чресла, ложесна, афедрон, снитися (в смысле совокупления, но это тоже сла­вянское слово). Переведите мне из Шестопсалмия: «Яко лядвия моя наполнишася поруга­ний...» Не ясно ли каждому приходящему в храм, что чтобы в Церкви что-то понять, надо по­работать над собой, приподнять себя для мало­понятной мудрости, а не эту мудрость прини­зить до своего уровня. Если же человек упорно настраивает себя не так, если Церковь и её ус­тавы приспосабливает под себя, то какой же он христианин? Бог создал человека тварью сло­весною, значит - имеющую большой словарный запас и умеющую этим запасом пользоваться для выражения своих мыслей. Церковно-сла­вянский - это наш родной язык, его необходи­мая, хотя и основательно подзабытая часть. Языки всех народов имеют свойство со временем вырождаться, упрощаться.

Это видно на приме­ре еврейского, латинского, греческого, англий­ского, славянского. Новое поколение любого народа редко где понимает свой родной, но древ­ний язык. Это плохо, но такова жизнь. Прин­ципиально неверны Ваши ссылки на опыт Ки­рилла и Мефодия, противившихся «ереси три-язычников», они ведь не помогали славянам за­быть часть своего родного языка, что по сути дела пытаетесь сделать Вы. Более того, они соз­дали особую версию славянского-церковный язык, обогатив его многими греческими буква­ми. Сравнивали ли Вы когда-нибудь язык «По­вести временных лет» или «Слова о полку Игореве» с церковным языком? Заметили ли раз­ницу? Уже тогда древне-русский разговорный язык отличался от церковного, хотя церковный был всем понятен. Вот и нам с Вами сейчас не­обходимо восполнить у себя самих и у тех, кто попросит нашей помощи, этот большой пробел в церковной культуре, в церковном благочестии - пробел языковой. Полюбите сами славянскую речь - и все Ваши слушатели её полюбят и пере­станут «единогласно» подписывать Синоду свои неуместные послания. Свидетельствую Вам из опыта. Практически всякого прихожанина мож­но и должно приобщать к родному, богатому языку Церкви, св. отцов. Почитайте людям Евангелие, Апостол. Переведите так и сяк непонят­ное слово, разъясните грамматические обороты. И вся древняя речь вдруг засверкает перед Ва­ми, зазвенит и заиграет, и все Ваши слушатели почувствуют и полюбят её поэзию, поймут, что она родная и близкая... Но, простите за откро­венность, дорогой Игнатий Тихонович, я всё-таки не верю, что Вам так уж нужен разговор­ный язык в богослужении. Тут нечто другое. А что? В какой-то мере ответ можно отыскать в Вашей статье «О благовести», где Вы доказы­ваете права мирян на это дело. Доказываете го­рячо, с напором, с явным «пересолом». Может показаться, что все беды Церкви и кошмары революции именно оттого, что злые попы узурпировали право на церковное благовесте, от­няв его у мирян. У меня нет возможности про­странно ответить Вам no-существу. Скажу лишь, что никто право мирян помогать друг другу наставлением и учением, согласным с Правосла­вием, не оспаривает.

Корень Вашей «беды» в другом: в начале статьи Вами приведено факси­миле особого благословения на миссионерскую деятельность, выданного Вам Митрополитом Виталием. Объяснено так же, что это «редчайший (читай - единственный) документ наших дней». Приведена тут же и фотография: Вы, а по кра­ям два иерарха нашей Церкви; другая фотогра­фия: Вы преподаёте в школе, Вас внимательно слушают, записывают Ваши слова в толстые тет­ради... И через всю статью красной нитью про­ходит: главная беда Церкви, что миряне не про­поведуют. Но не права некоего сословия мирян защищаете Вы. Где они, эти толпы, жаждущие проповедывать вместо священников? Всем ведь очевидно из текста, а ещё более из иллюстра­ций, что это всё о Вас, Ваших правах. Исключи­тельность Вашего положения как мирянина-проповедника, подчёркнутая Вами нарочито, при­звана указать любому читателю и слушателю: вот кого надо слушать, если хочешь услышать что-то нетривиальное. Но если бы даже священ­ник или епископ с кафедры в таком тоне про­изнёс свою первую речь, можно было бы сразу сказать: уклоняйтесь от такого оратора, ибо он прежде всего желает проповедывать себя в противоположность известным словам Апостола: не себя проповедуем. Благовестие благовествует, а не отстаивает своё право благовествовать. Вот Вы почему-то взялись за богослужебный язык, добиваетесь хотя бы малого: позволения пока лишь читать Священное Писание за богослуже­нием по-русски. Но это как раз менее всего не­обходимо. На Апостольское и Евангельское чте­ния обычно произносятся проповеди, и эти тек­сты больше всего всем знакомы. Чем объяснить эту нелогичность? Только одним: желанием во что бы то ни стало настоять на своём. Прото­рить тропу рядом с торной дорогой, но тропу СВОЮ. Отвергает Ваш епископ Ваши притяза­ния - пойдём дальше, напишем в Синод. От­вергнет их, конечно же, и Синод - боюсь, что беда будет от Вас и Синоду. Всех запишете в книжники и фарисеи, хорошо, если этим и кон­чится...

А, в общем-то, это не так уж важно, напи­шем мы что-то, или добьёмся чего-то своего, не так уж важно, что многие простецы нас с Вами уважают. Мало ли к каким лжецам склонна при­слушиваться толпа. Мало ли какими мы можем увлечься ошибками. Церковь истинная на зем­ле пребудет до скончания века, а коли так - все­гда найдутся в ней и авторитет повыше нашего, и ум поострее, и сердце погорячее, и дух сми­реннее... Вот с этим и заканчиваю. Примите, прошу Вас, со снисхождением и благосклонно». Иерей Тимофей Алферов. «Возвращение» №4 (8) 1996 г. Стр.29-32

«Всю жизнь учись и дураком помрёшь» –

Кто выдумал пословицу ленивым?

Что знания чужие не оценил ни в грош,

Не засевая свою подчерепную ниву.

Вот если выводов пользительных не делать –

Багаж из знаний просто для диплома,

То поговорка с дурью на нас воссядет смело,

При первом повороте тотчас вкювет заломит.

Умение к спасенью применю
Чужой, из тысячелетий приложимый опыт;

Изысканное всем на удивление меню,

А не доморощенная кислота и копоть.

Мечтал найти учителей известных,

Учесть ошибки, промахи при вёрстке;

Какие специи жизнь добавляла в тесто,

И почему их хлеб до нас дошел не чёрствый?

Не сиюминутным интересом движим,

Предвзятости не угодить быв рабство.

Слепцы чужие черепки оближут,

Не насладившись состояньем райским.

Библиотеки, тонны пыльных книг

Перелопатил, рассовал в конспекты,

Познал, что и один библейский стих

Всё перетянет, даст душе ответы.

Предузнано, как дальше задымит,

Предсказано, где взрыву совершиться,

Где в пояс-колбасу влез динамит.

Дверь в преисподнюю лбом бьёт шахидка.

С Библейскою историей не спорят, –

Благоговейно почеши в затылке;

Рассматривай героев прошлых корень,

Потоком слёз туши свой корень пылкий.

Похотливы на зло, как все козлы,

В пустыне участь их, конечно, не завидна.

Весть о Христе нести не только к добрым - к злым, –

Не стать гербарием, скрываясь в келье сиднем. 29.4.05. ИгЛа

• < Назад
• Вперёд >