Вопрос
1810: 7
т.
Мне
теперь вдруг стало понятно, что такие жития, как про Алексия Божия
человека – они совсем не по Евангелию.
А у женщин подобные биографии были?
Ответ:
Этот
сценарий разыгрывал враг душ не раз и не в одной географической точке
земного шара. Если это экранизировать, то слёз не хватит. И все это на
совести этих черноризцев, которые вылавливали вот такие души и губили
попутно еще десятки душ, которые брали эти антиевангельские поступки за
образец и подражали им. Реки, моря горя приносили эти странствующие
мертвецы; кого только они не обольстили этими обещаниями Царства Божия,
о котором не имели ни малейшего представления. Обратите внимание только
на выделенные слова. Это житие занимает много места, но приходится и на
это пойти, чтобы хотя так раскрыть слепые очи православных сегодняшних
лиходеев в рясах и без ряс. Они ведь не желают подобного себе. О
Боге, о Христе и о Евангелии тут нет даже намёка, не говорится. Главное
создать мучение, бремена совершенно непосильные и вот такую душу
обобрать и загнать ее и сгноить до срока. В полном смысле убийцы и
злостные палачи.
И
кому они это подстроили? Благодетелю своему, кормильцу своему,
верующему. И его страдания тут же перевели на Бога – это же
Он любит наши страдания, это не мы, нет, это всё по Божьему смотрению.
Бог же говорит: Иер.32:35 –
«Чего Я не повелевал
им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость».
Обольстили
девчонку, заставили ее жить всю жизнь во лжи.
Евфросиния
– 25 сент.
«Среди искателей руки Евфросинии был один муж, отличавшийся
перед всеми своим благородством, саном, богатством и славой. Он упросил
Пафнутия, чтобы тот выдал дочь свою за его сына, на что Пафнутий и
согласился. Сговорившись, они назначили время бракосочетания.
Еще
до брака Пафнутий пошел с дочерью в монастырь, где жил вышеупомянутый
игумен, коего он почитал как отца, и сказал ему: «Я привел к
тебе, святой отец, дочь мою, ту самую, которую Бог даровал мне по твоим
молитвам; прошу тебя, помолись за нее, ибо я хочу отдать ее в
замужество.
Игумен
благословил Евфросинию и затем начал беседовать с Пафнутием о спасении
души, а дочь его поучал целомудрию, смирению, страху Божию и любви к
Творцу, а также увещевал ее творить милостыню. Все сии слова глубоко
западали в сердце мудрой и благоразумной девицы, имевшей тогда восемнадцать
лет от
роду. Три дня прожил Пафнутий с дочерью своею в монастырской гостинице.
…
инок не застал Пафнутия дома; Евфросиния, узнав о приходе к ним в дом
черноризца, позвала его к себе и начала расспрашивать о том, сколько в
их обители братии. Он отвечал ей: «Триста пятьдесят два
человека». Тогда она спросила его: «Если кто-нибудь
придет в вашу обитель и захочет жить с вами, примет ли его ваш
игумен?» На сие инок отвечал: «Конечно, с радостью
примет, памятуя слова Господни: «приходящего
ко Мне не изгоню вон»
– Иоан.6:37.
Девица
еще предложила ему вопрос: «Все ли вы вместе поете и
одинаково ли поститесь?» «Да, мы поём все вместе,
– отвечал инок, – а постится каждый из нас столько,
сколько хочет и может».
Расспросивши
у черноризца всё о монастырской жизни, девица сказала ему:
«Хотелось бы и мне начать такую жизнь, но я боюсь ослушаться
отца своего, ибо он желает выдать меня замуж, увлекаясь богатством
суетного сего мира».
Черноризец
сказал ей: «Не желай временного и скоропреходящего союза со
смертным, но посвяти себя Христу. Он вместо всех скоропреходящих и
суетных благ дарует тебе Царство небесное и пребывание с ангелами. Выйди
тайно из дома и иди в монастырь, оставив одежды мирские, облекись в
иноческое одеяние, чтобы тебя не могли узнать».
Обрадовалась
святая Евфросиния, услышав
сии слова инока, и спросила его: «Кто же пострижет
меня?» Он же отвечал ей:
«Отец
твой пойдет в нашу обитель и останется там три или четыре дня, а ты в
то время призови к себе какого-нибудь инока: он с
радостьюисполнит твое желание и
пострижет тебя».
В
то время, когда они беседовали так друг с другом, пришел Пафнутий и,
увидев черноризца, спросил его: «Что побудило тебя придти к
нам, отче?» Инок ответил: «Наступает память
основателя нашего монастыря, и игумен просит тебя придти к нам и
принять участие в нашем празднике; за сие получишь благословение от
Бога».
С
радостью согласился Пафнутий идти вместе с иноком в обитель и взял с
собою много даров для монастырской церкви и братии. В его отсутствие
дочь его, святая Евфросиния, позвала к себе одного из верных слуг своих
и сказала ему: «Иди в монастырь преподобного Феодосия, войди
там в церковь и призови ко мне первого инока, которого
встретишь».
Слуга
тот, по
особому Божию смотрению, встретился с одним иноком, несшим из обители
свое рукоделие для продажи; он попросил инока идти вместе с ним в дом
его господина, и тот согласился. Евфросиния, увидев почтенного инока,
пошла навстречу и поклонилась ему, прося его помолиться за нее. Инок
помолился, благословил ее, и они сели. Святая дева начала говорить ему
так: «Господин, отец мой – христианин и верный
слуга Божий, матери моей нет уже в живых. Родитель мой, имеющий большое
богатство, желает выдать меня замуж, чтобы не пропали все его
сокровища, я же не хотела бы осквернять себя мирскою суетою, но боюсь
ослушаться отца моего
и потому не знаю, что мне делать. Всю предыдущую ночь я провела без
сна, умоляя Бога, чтобы Он ниспослал мне милость Свою. А при
наступлении утра захотелось мне позвать к себе одного из отцов
подвижников, дабы услышать от него слово назидания и указания, как мне
следует поступать. Умоляю тебя, отче, научи
меня пути
Господню,
ибо я знаю, что ты мне послан от Бога».
Тогда
старец начал поучать ее так: «Господь говорит во святом
Евангелии: «Если кто
приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей,
и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть
Моим учеником» (Лк.14:26).
Не знаю я, что тебе сказать больше сего. Если ты можешь вынести борьбу
с плотью, то оставь всё и беги от мира сего, как Израиль от работ
фараона. А наследников богатства отца твоего весьма много: церкви,
монастыри, больницы, странноприимные дома, сироты, вдовы, странники,
заключенные в темницы и взятые в плен. Отец твой может раздать имение,
кому захочет, сама же ты позаботься о душе своей».
На
сие девица сказала ему: «Я надеюсь на Бога и на твои молитвы,
отче, ибо думаю, при помощи свыше, посвятить себя Богу».
«Не
медли с сим намерением, дочь моя, – ответил ей старец,
– ибо кто отлагает совершение богоугодного
подвига, тот, обыкновенно, потом раскаивается в таком замедлении; время
и теперь покаяться». Святая Евфросиния сказала старцу:
«Для того я и попросила тебя, отче, придти ко мне; я хотела,
чтобы ты исполнил желание сердца моего, и, помолившись о мне,
благословил и постриг меня».
Тогда
старец встал, помолился
и постриг, по
Божьему соизволению, Евфросинию
в иночество, возложив на нее схиму.
При сем он сказал ей: «Бог, даровавший спасение всем святым
Своим, да хранит тебя от всякого зла».
После
того он отправился в свою обитель, радуясь
и славя Бога. Между тем
Евфросиния стала размышлять в сердце своем: «Если я пойду в
девический монастырь, то отец мой найдет меня там, принудит выйти из
обители и вступить в брак; посему мне лучше отправиться в монастырь
мужской, где никто меня не узнает».
Решившись
исполнить свое намерение, она поздно вечером оделась в мужскую одежду и
тайно от всех вышла из дома, взяв с собою только пятьдесят золотых
монет, и скрылась на ту ночь в некоем месте. По утру же отец ее пришел
в город и, по
особому устроению Божию, тотчас пошел в церковь. А Евфросиния удалилась
в тот монастырь, где знали ее отца. Подойдя к воротам обители, она
постучалась и сказала привратнику: «Пойди доложи игумену, что
пришел из царского дворца евнух, и стоит у ворот, желая побеседовать с
ним».
Когда
игумен вышел, Евфросиния пала на землю и поклонилась ему. Он поднял ее
и помолился по обычаю, после чего они оба сели. Затем он начал
спрашивать ее: «Почему, чадо, ты пришел к нам?»
Евфросиния отвечала ему: «Отче, я служил евнухом в царском
дворце и очень полюбил житие иноческое, но не нашел в городе того, чего
искала душа моя. Узнав о подвижнической жизни иноков твоего монастыря,
я пришел в сию святую обитель, желая подвизаться с вами».
На
сие игумен отвечал: «Хорошо ты сделал, чадо, что пришел к
нам. Если тебе хочется пожить в нашей обители, то оставайся
здесь». Затем он спросил, – как ее зовут.
Евфросиния отвечала, что имя ее – Измарагд. «Чадо
Измарагд, – сказал ей настоятель, – ты молод и
потому не можешь один жить в келлии; тебе нужно иметь духовного
наставника, чтобы он руководил тобою в иноческой жизни, научил бы тебя
монастырскому уставу и всем обычаям». На сие отроковица
ответила: «Устрой меня, отче, так, как тебе
угодно». В то же время она вынула пятьдесят золотых монет,
дала игумену и сказала: «Возьми сие, отче, впоследствии и всё
остальное мое имущество, оставшееся в городе, я пожертвую в
монастырь».
Игумен
призвал одного из иноков по имени Агапит, мужа святой жизни, и поручил
ему Измарагда со следующими словами: «Пусть сей юноша отныне
будет твоим духовным сыном и учеником; наставляй же его в добродетелях,
чтобы он превзошёл и учителя».
…
У нового инока было очень красивое лицо; когда он приходил в церковь к
Богослужению, диавол смущал
многих из братиинечистыми помыслами, уязвляя их сердца красотою нового
инока; посему братия сетовала на игумена, говоря: «Для чего
ты ввел в обитель такого красивого брата на соблазн немощнейшим
инокам?» Услышав сие, игумен призвал к себе Измарагда и
сказал ему: «Взирая на красоту твою, немощнейшие из братии
соблазняются; посему лучше тебе одному пребывать в келлии, подвизаясь в
безмолвии и молитве, ине приходить в церковь. Твой духовный наставник
будет и пищу приносить в твою келлию, так чтобы тебе не нужно было
никуда выходить из нее».
Евфросиния
отвечала: «Как ты повелеваешь, отче, так я и
сделаю». Игумен приказал Агапиту приготовить уединенную
келлию для Измарагда; Агапит исполнил волю настоятеля и ввел в ту
келлию Измарагда, который и стал проводить там время в молитве, посте и
бдении, день и ночь служа Богу в чистоте своего сердца…
Немедленно
разослали по всей Александрии всадников искать Евфросинию; искали ее и
по домам соседей, и по дорогам, и на берегу моря, и на кораблях; обошли
они много женских монастырей, поля, пустыни, горы и пещеры, –
везде искали дочь опечаленного отца. Нигде не найдя ее, посланные
вернулись со скорбью. И плакали все о ней, как об умершей. Жених рыдал
о невесте своей, свекор скорбел о невестке своей, а отец проливал
горькие слёзы о дочери своей, как некогда Иаков об Иосифе, и говорил
такие скорбные речи: «Увы мне, чадо мое сладкое! Увы мне,
свет очей моих! Увы мне, утеха души моей! Кто украл сокровище мое? Кто
иссушил ветвь мою?
Кто угасил светильник мой? Кто отнял у меня надежду мою? Кто обесчестил
дочь мою? Какой волк растерзал агницу мою? Какое место скрыло от меня
ее светлое лицо? Она послужила бы восстановлением рода моего, была бы
жезлом старости моей, утешением в печалях моих. Пусть не скроет в себе
земля тела моего, пока я не узнаю, что случилось с дочерью моею
Евфросиниею!»
Все
собравшиеся у Пафнутия друзья и соседи также сетовали и громко рыдали
вместе с ним о неожиданной гибели его дочери. Не находя нигде
облегчения в своей печали, Пафнутий пришел в монастырь, где дочь его
подвизалась в затворе, и, упав к ногам игумена, сказал:
«Отче, не переставай молить Бога о том, чтобы Он услышал мои
молитвы, ибо я не знаю, что приключилось с дочерью моею, –
похитил ли ее кто-нибудь, или же она погибла каким-нибудь иным
образом». Услышав сии слова, честный старец весьма смутился
и, собрав к себе всю братию, сказал: «Братия, покажите
любовь, помолитесь Господу, чтобы Он благоволил открыть нам о судьбе
дочери друга и благодетелянашего
Пафнутия».
В
продолжение целой седмицы иноки постились и молились, но никакого
откровения им не последовало, как то бывало при других их прошениях;
ибо днем и ночью Евфросиния молилась Богу, чтобы Он не открывал о ней
никому в сей земной жизни, и ее
молитвы были сильнее молитв
всей братии.
Не
получая никакого откровения о Евфросинии, игумен начал утешать Пафнутия
такими словами: «Чадо, «не
пренебрегай наказания Господня… Ибо Господь, кого любит,
того наказывает»
– Евр.12:5,
6. Если
без воли Господней ни одна птица не падет на землю, тем более ничего не
могло произойти и с твоею дочерью. Я думаю, что она избрала благую
часть; и посему нам не было о ней откровения от Бога. Если бы она впала
в грех (да не будет сего!), то Бог не презрел бы столь великий
молитвенный труд всей братии нашей обители, и открыл бы нам о ней; я же
имею надежду, что еще в сей земной жизни Господь откроет тебе о
ней».
Пафнутий
несколько утешился такими словами и вернулся в свой дом, благодаря
Бога. Каждый день он прилежно молился Господу и подавал обильную
милостыню бедным. По прошествии нескольких дней он опять посетил
монастырь и просил у братии молитв. Однажды, встретившись с игуменом,
он поклонился ему и сказал:
«Помолись
за меня, отче, потому что моя
скорбь о дочери всё не проходит; душа моя ни мало не утешилась, рана
сердца моего всё увеличивается, и с каждым днем скорбь моя всё
усиливается».
Игумен,
видя его великую печаль, всячески утешал его; в одной из своих бесед с
ним он вспомнил об Измарагде и сказал: «Есть у нас инок,
проводящий очень строгую жизнь; он пришел к нам из дворца императора
Феодосия, и все мы удивляемся его святой жизни. Не хочешь ли
побеседовать с ним? Быть может, ты получишь из сей беседы хотя
некоторую отраду, ибо он исполнен Святого Духа».
«Да,
хочу», – отвечал Пафнутий. Тогда игумен, не зная,
что Измарагд – дочь Пафнутия, призвал Агапита и сказал ему:
«Отведи
Пафнутия к Измарагду, чтобы он с ним побеседовал».
Агапит
и Пафнутий вошли в келлию Измарагда; когда Евфросиния увидела отца
своего, то узнала его и залилась слезами; а Пафнутий подумал, что она
плачет от молитвенного умиления, узнать же ее он не мог, ибо от
сильного воздержания и всенощных молитв цвет лица ее увял, да и сама
Евфросиния намеренно покрыла клобуком лицо свое, чтобы ее не могли
узнать. Помолившись, оба они сели, и Измарагд начал свою беседу с
Пафнутием, говорил ему о Царствии небесном, о вечной славе, коей
человек может достигнуть через смирение, чистоту, святость, милостыню и
любовь; говорил он ему и об оставлении мира, и о том, что не следует
любить детей больше Бога, Творца всего; указывал на слова Апостола, что
«от скорби происходит
терпение, от терпения опытность» – Рим.5:3-4.
Видя великую скорбь своего отца, Измарагд соболезновал ему и утешал
его, говоря: «Поверь мне: Бог не оставит тебя. Ибо если бы
дочь твоя находилась на пагубном пути, то Господь открыл бы тебе о ней,
по молитвам святых отцов которые о том столь усердно молились; нет, я
твердо уверен, что дочь твоя послушалась благого Учителя, говорящего в
Евангелии: «Кто любит
отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; кто не отрешится от
всего, что имеет, не может быть Моим учеником»
– Мф.10:37; Лк.14:33.
Бог может и в сей еще жизни показать тебе ее. Посему перестань
скорбеть. Для чего ты убиваешься печалью? Напротив, за всё благодари
Бога и не теряй надежды, ибо и я, когда учитель мой Агапит возвестил
мне о твоем пришествии в обитель и о скорби твоей, прилежно молился
Богу, чтобы Он дал тебе терпение и мужество, всё устроил бы на пользу
тебе и дочери твоей и утешил бы тебя»... А
Измарагд прожил в той обители тридцать
восемь лет, проводя богоугодную жизнь; по прошествии сего времени он
впал в тяжкую болезнь, после которой и предал Господу свою душу.
Еще
до преставления его, Пафнутий опять пришел в монастырь на поклонение и
для посещения братии. После обычной беседы с игуменом, он сказал ему:
«Отче, если возможно, позволь мне повидаться с братом
Измарагдом, ибо я очень люблю его».
Игумен,
призвав Агапита, поручил ему отвести Пафнутия к Измарагду. Когда
Пафнутий вошел в келлию его и увидел Измарагда лежащим на постели в
сильной болезни, то припал к его ложу и стал говорить с горькими
слезами: «Увы мне! Где сладкие слова твои, где обещания твои
о том, что я увижу погибшую дочь мою? Вот, я не только не вижу ее, но
лишаюсь и тебя, моего утешителя. Увы мне! Кто теперь утешит старость
мою? К кому я пойду, и кто будет отрадою в печали моей? Я плачу и
душевно скорблю о разлуке с тобою; вот уже тридцать восемь лет, как я
не вижу дочери своей и не получаю ниоткуда вестей о ней, да и дорогой
мой Измарагд покидает меня, – Измарагд, о котором я так
сильно радовался, как будто бы я нашел свою погибшую дочь. И чего мне
теперь ожидать? Где найти себе утешение? Остается мне одно: сойти в
гроб с своею печалью!»
…
«Теперь же прошу тебя об одном: останься здесь три дня и не
покидай меня»… Наконец, настал третий день, и
Евфросиния, получившая откровение о времени своего отшествия к Господу,
призвала к себе отца своего Пафнутия и сказала ему:
«Всемогущий Бог устроил мою судьбу по Своей воле и исполнил
мое желание; ныне я достигла конца своих подвигов, прошедши иноческий
путь не своею силою, но помощью Того, Кто сохранил меня среди сетей
вражеских; я не хочу, чтобы ты дольше скорбел о дочери своей. Я
– Евфросиния, дочь твоя, ты же – отец мой. Я
– та, которую ты ищешь. Я ради
любви к Богу оставила
тебя, отца моего, всё наследство и временного жениха и пришла сюда,
утаив, что я – женщина. Теперь прошу тебя: не допускай, чтобы
кто-нибудь другой кроме тебя омыл тело мое; еще умоляю тебя, исполни
мое обещание, данное мною настоятелю сей обители: когда я просила его
принять меня сюда, то сказала, что у меня большое имущество, которое я
намерена пожертвовать в сию обитель; посему исполни мое обещание, внеси
оставшееся имущество в сей монастырь и помолись о мне».
После
сих слов Евфросиния предала дух свой Господу. Услышав всё сие и увидев,
что дочь его умерла, Пафнутий от страха и великой скорби впал в
расслабление и лежал на земле как мёртвый. Когда пришел Агапит и
увидел, что Измарагд преставился, а Пафнутий чуть жив, то облил водою
лицо Пафнутия, поднял его с земли и спросил его: «Что с
тобою, Пафнутий?»
Он
же отвечал ему на сие: «Оставь меня умереть здесь, ибо я
увидел дивное чудо». Затем Пафнутий встал с земли и припал к
лицу усопшей, плача горько и говоря: «Увы мне, милое чадо
мое, почему ты не открылась мне раньше сего часа; о, как бы желал я
умереть с тобою! Горе мне, что ты утаилась от меня, дорогая дочь
моя!»… А отец ее Пафнутий возвратился в свой дом,
раздал имение свое по церквам и монастырям, нищим и странникам, а
оставшуюся значительную часть его принес в тот монастырь на нужды его,
и сам постригся в нем. Он испросил для себя келлию дочери своей и
прожил в ней богоугодно десять
лет; по прошествии сего времени он преставился на той же самой рогоже,
на которой скончалась и его дочь преподобная Евфросиния».
Нечистое
поле, нечистые злаки, 1Макк.1:48
И
люди словами нечистыми хлещут. Агг.2:14
Зерну
неочищенным в ворохе плакать, Лев.11:37
В
огонь неочищенных тянут нас клещи. Ис.6:6
Родившая
мать неповинна, как вроде, Лев.12:7
Нечистая
в храм не войдет. 3Ездр.5:8
Зачатье
нечистое с лаской приходит – Посл.Иер.1:28
Таков
человеческий род. Ис.64:6
Кто
может сказать, о себе, что он чист, Прит.20:9
Что
сердце его без греха? Иов.14:4
Ни
разу родителей не огорчил? Сир.3:7
А
мусора чьи вороха? 3Макк.2:14
Звезда
Вифлеема – родился Иисус Матф.2:2
От
Девы пречистой Безгрешный. Откр.15:4
С
толпой по жаре на Голгофу плетусь, Матф.11:28
Других
не святее, конечно. Иер.16:19
Кто
верою примет Иисуса Христа, Еф.3:17
Свой
разум и сердце доверит Ему, 1Кор.4:8
Очищенны
будут дела и уста, Пс.50:17
Строжайшие
фильтры поставят уму. Сир.21:28
Творец
Иегова и Сын Его Слово Иоан.1:1
Свое
очищенье нам дарят в Крещенье. Деян.22:16
То
счастье святое не в конской подкове, Сир.27:4
В
прощенье избыть бесконечных мучений. Лук.16:28
Священным
Писанием чистим мозги, Иоан.15:3
Пророки
по совести драют; 1Кор.14:24
Молотят
дневные мои колоски, Ис.1:5
Мнут
глину, доколе сырая. Прем.С.15:7
Горшечник
сосуд опрокинутый вымыл, Иов.28:9
О
чудо, – не хлещет из трещин; Рим.9:21
Он
щелочью едкой протравливал, мылом – Ис.1:25
Врач
часто и скальпелем лечит. Иер.18:4
«Не
чиста! Нечиста!», – вопила вся сущность, Лев.13:45
Нет
чистого места на грязной рабыне. Ис.28:8
«Жених
мой нашел меня, Аввва мой, Сущий, Рим.8:15
Омыл
и белее волны стала ныне». 26.8.03
ИгЛа. Ис.1:18
|
Форум
Игнатия
Лапкина 
