Православный форум Игнатия Лапкина.
 Главная  Форум Игнатия Лапкина Кто такой Игнатий Лапкин  Контакты Ссылки Статьи  Баннеры


ответа по темам:

1. Бесы, колдовство
2. Библия
3. Богослужение
4. Болезнь
5. Грядущий суд
6. Вера
7. Взаимоотношения
8. Душа человека
9. Война, служба в армии
10. Государство, правители
11. Грех
12. Деньги
13. Дети, лагерь-стан
14. Евреи
15. Ереси, секты
16. Женщины
17. Жития
18. Интернет
19. Канонизация
20. Коммунизм
21. Крещение
22. Лапкин, книги
23. Литература, искусство
24. Молитва
25. Монашество
26. Мощи
27. Мусульманство
28. Обращение ко Христу
29. Община
30. Объединение
31. Патриархия
32. Пища, посты
33. Покаяние
34. Политика
35. Потеряевка
36. Праздники
37. Природа
38. Промысл Божий
39. Проповедь, благовестие
40. Работа
41. Разбор выступлений
42. Разное
43. Рождение
44. РПЦ
45. Русский язык
46. Священство
47. Семья
48. Смерть
49. Спорт
50. Старообрядчество
51. Суды
52. Христос, Бог
53. Царство небес, Рай
54. Царь
55. Церковь

Благовестие


Высокопреосвященнейшему Архиепископу ГЕДЕОНУот церковного совета
«Высокопреосвященнейшему Архиепископу ГЕДЕОНУот церковного совета Троицкой церкви г. Красноярска.

Вашему Высокопреосвященству считаем своим долгом описать деятельность Эльвиры, женщины совершенно неверующей, бывшей в нашем храме регентом. Из-за попустительства настоятеля (бывшего) о. Нифонта и регента Эльвиры певцы устраивали праздничные попойки прямо на хорах, на чердаке храма и в комнате священников, что в колокольне. Оттуда после праздничных развлечений техничка Мария Кузьмина вёдрами выносила через двери храма окурки, папиросные коробки, бутылки из-под спиртного и прочие отходы. Было и такое: обливаясь многими слезами, та же Мария убирала блевотину с хоров и лестниц в колокольне.

Вновь назначенный настоятель о. Александр Бурдин потребовал от Эльвиры положить конец безобразиям в хоре. На эти требования регент отвечала, что она не надсмотрщик и наводить порядок в хоре – не её дело.

Церковный совет освободил хор от Эльвиры и от активных любителей праздничных развлечений. Теперь пьянок и табакокурения на хорах не наблюдается. Народ за всё это благодарит нас и настоятеля о. Александра.

На клиросе присутствие Эльвиры тоже не желательно. Она стоит там чужим человеком; не молится. Клирошане слышат от неё: “Я не пришла бы, но Нифонт говорит: «Эльвира, ходи: времена меняются!»”
15 апреля 1986 г.».

Запрещенному диакону всё же было разрешено исполнять должность алтарника и псаломщика в Ачинске. Не ограничившись защитой И. Лапкина перед церковными властями, он в мае 1986 г. вызвался быть защитником его в суде. Следователь обещал Игнатию, что Бурдину будет предоставлено право знакомства с материалами дела, свидания с подзащитным. Однако за два дня до суда Лапкии был извещён, что Бурдин не может быть защитником, так как был допрошен в качестве свидетеля по этому делу... У С. Бурдина был проведён обыск, за которым последовало вынесение официального предостережения о недопустимости нарушения закона. Вот как мотивировала его прокуратура Алтайского края: «Действия по хранению произведений, изъятых у Вас, признанных в соответствия с заключением научно-религиоведческой экспертизы тенденциозными и идеологически вредными, могут привести к совершению преступления в дальнейшем» (№ 18-3I7-86 от 26.07.86).

После того, как главный досадитель и смутьян Игнатий Лапкин был осуждён к лишению свободы гражданским судом, суд владычний счел возможным обойтись с непокорным диаконом помягче и применить к нему нечто вроде «канонической высылки». Вот резолюция № 530 от 20.08.86:

«Учитывая ваш неуравновешенный характер, психический надлом и семейную избалованность, что подтвердилось вашими безрассудными поступками, оскорбившими Церковь и верующих, считаю, что вам служить в Церкви не полезно и не спасительно.

Но если у вас есть искреннее стремление, но не как поповича, а как порядочного человека и убеждённого христианина, служить поруганной вами же Церкви с целью замолить свой грех, то я не буду возражать, если вы уедете куда-то подальше от нашей епархии (например, к месту жительства вашей жены) и устроитесь у какого-либо преосвященного. В нашей епархии вам места нет.

Молитесь, да простит Господь дерзость вашу.

Архиепископ ГЕДЕОН».

А вот ещё два письма, имеющих отношение к жизненному пути Игнатия; комментарий принадлежит самому герою нашей истории. Мы решили не исключать из неё этого эпизода, поскольку покойного владыку Варфоломея он рисует, в общем-то, не в худшем виде.

«Высокопреосвященнейшему Архиепископу Среднеазиатскому и Ташкентскому Варфоломею от Лапкина Игнатия Тихоновича.

Ваше Высокопреосвященство. Смиренно прошу Вашего разрешения высказать пред Вами сердечную боль, испытанную мною в Воскресенском храме г. Фрунзе.

25 декабря 1977 г. мне посчастливилось участвовать в молитве со всеми верующими на Божественной литургии во вверенном Вашему окормлению Воскресенском храме. Службу вёл о. Николай чинно и благоговейно. Когда было объявлено всем исповедникам пройти в крестильное помещение, то мне пришлось быть со всеми исповедниками и видеть и слышать молодого священника о. Бориса Бузмакова.

То, что я увидел, потрясло меня до глубины души и привело в смертельный страх и ужас неописуемый. Исповедников было около 50 человек, если не больше, и на всю процедуру исповедания (это ни в каком смысле не было исповедованием) ушло около 20 минут. Выйдя к народу, батюшка ни разу не повернулся к народу, но скороговоркой, как иногда читают 40 раз «Господи, помилуй» прострочил малую часть каких-то грехов, которые нельзя было даже расслышать, и тут же встал к аналою и начал давать «разрешительную молитву».

Редко кто называл своё имя, а приложиться к Евангелию или ко кресту просто практически невозможно было. «Скорее, скорее», – подгонял исповедующий. Над головой, прикрытой епитрахилью едва ли у каждого второго, совершались резкие толчки рукой, долженствующие означать, что это совершилось крестное знамение, и человек отталкивался, и епитрахиль уже взлетала к голове ещё не подошедшего исповедующегося, едва касаясь иногда концом епитрахили головы. Ни один человек не сказал ни одного тайного греха, да к этому и не призывался никто.

Увидев меня, уже одного, он сказал: «Опоздал?» – «Нет, мне хотелось бы Вам сказать нечто». – «Потом, потом», – отвечал пастырь.

Но после всё же согласился выслушать, и я сказал ему: «Над Вами занесён меч Божий, вы творите безумие. Никто в городе, ни один безбожник не сделал столько зла, как Вы. Вы кощунствуете, безумствуя на святом месте».

На это он толкнул дружески фамильярно меня в бок кулаком и сказал: «Не будем об этом говорить», – и пошёл на улицу (во двор и в храм).

Через короткое время пришлось присутствовать при крещении. Даже по условиям военного времени непонятна спешка и небрежность, с которой было этим же батюшкой производимо «крещение». Единственно, что узнали крещаемые и их родители и восприемники, было то, что в отсутствии священника успела сказать прислужница, в обязанности которой входило следить за мало-мальским порядком. Показывая на св. иконы, она умилительно говорила о необходимости крещения и что изображает икона. С кумовьёв некому снять шапки, и они стоят у дверей, пока сами не догадаются.

Пришёл батюшка. Дословно передаю, как было крещение.

- Деньги все заплатили? Квитанции у всех есть?

- У всех!

Отвернувшись от мирян, батюшка что-то начал бубнить. Детей не раздевали даже, а так, до колен оголили ножки и шапочки сняли. Батюшка мокрой ладонью хлопал каждого крещаемого по голове, что и знаменовало собою крещение, потом мазал миром. Где находилась рука ребёнка, он и не видел, и часто мазал кофточку кумы, ибо рука ребёнка находилась на спине восприемника.

- Прошло крещение, платите за молитву по рублю, – улыбаясь, сказал батюшка.

С момента, как началось крещение и до конца прошло 14 минут на 15 крещаемых. Ни «отрекаюсь от дел сатаны», ни «сочетаваюсь Христу», – ничего этого не было. На просьбу перекреститься кумовья, смеясь, по диагонали махнули сверху вниз рукой. Когда в этот же день пришлось говорить с прихожанами храма, то они засвидетельствовали, что так совершается всегда. И слышал, что ему на это указывали, но Борис ответил будто: «Мне заработать надо и уехать».

Не отнимаю благодати Божией от священства, рукоположенного благодатным православным епископством. Но горе тому пастырю, по вине которого погибнет хотя бы одна овца. Ему не хватит всей жизни его, – говорит великий Златоуст, – чтобы загладить свою вину пред Господом неба и земли. Если бы священник просто грешил за церковью, то не было бы так ужасно: но вот и в самом святилище видно ужасное: ни благоговения, ни страха, но смех и кощунство.

Простите, владыко святый, меня многогрешного и недостойного, ибо написано, что обвинение на пресвитера не должно быть принимаемо от одного (1 Тим. 5:19). Но это всё довожу до Вашего сведения, как архипастырю.

Помолитесь о мне, владыко святый, и благословите на всякое доброе дело. Игнатий. 6.1.78 Барнаул».

Ответ на обличительное письмо

«Московская Патриархия.

АРХИЕПИСКОП Ташкентский и Среднеазиатский. г. Ташкент, ул. Жуковского. туп. 3-й.д. № 22 тел. 33-321.

Возлюбленный во Христе.

Получил Ваше письмо, спасибо. Очень скорбно, что мы относимся к службе Божией без страха и смирения. Принимались меры воспитания. Просим св. молитв. С Божиим благословением

Архиепископ Варфоломей. 9.02.1978 г.

Ваш брат трудится с нами. Очень рад».

БратПавел Тихонович в это время трудился во Фрунзе в храме и ездил в Ташкент за необходимым для церкви. С ним арх. Варфоломей переговорил обо мне и сказал: «Если это всё сам брат ваш написал, то вот, я готов его рукоположить и три храма на выбор...». Прошло время, я получил вызов, поехал в отпуск. Прислуживал Архиерею, держал рипиды, читал, и из храма отправились в архиепископию. Долго о разном беседовали. Готовилось изменение в моей судьбе. Но я сказал прямо: «Владыко святый, вот Вы хотите меня рукоположить, но я ведь с первого же дня не буду Вам подчиняться, если что не по слову Божьему и не по канонам соборным будет. Ни одного лжекрещения с мочением лбов не будет, но вначале полное оглашение, потом полное крещение, через троекратное погружение в воде крещаемого.

Кажется, владыка думал по-своему, что после всё уладится и что-де не таких приводили в «смирение». Тогда я прямо сказал, что знаком с Дмитрием Дудко и показал владыке книгу «О нашем уповании», дарственную мне от о. Дмитрия. На это арх. Варфоломей попросил отдать ему эту книгу, но когда я не согласился, то он взял со стола «Новый Завет» и предложил на обмен. И когда я решительно не согласился на такой обмен, владыка сказал: «Иди во двор, погуляй, подумай, о твоей пользе речь-то...». Подумал. – «Нет, владыко святый, ведь о. Дмитрий ничего против меня худого не сделал, так как же я могу так вот отказаться: не от книги же, а от него. Потом Вы и сами меня за это будете презирать и думать, что при удобном моменте я также ведь могу и от вас отречься и, более того, не лучшее из наших разговоров припомнить».

Долго и не раз ещё мы беседовали, но... дал мне Варфоломей денег на самолет (непременно хотел хорошего мне, и на льготу богатых туристов послал меня). – «Всё о тебе узнал... Да, на твоё место, Игнатий, пока никого нет, а на священника худо-бедно, но которого и найду. Трудись с Богом!»

То ли уж на самом деле так думал владыка, что на моё место некого Богу найти, или уж от греха подальше... Переписывались мы всё меньше, пока и вовсе не иссякла бумага и чернила у нас...

 

И чтобы уж завершить нашу подборку на тему «Игнатий Лапкин и архиереи», приведем с небольшими сокращениями) ещё два письма, на которые никак не откликнулись адресаты.

«ПАТРИАРХУ МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РУСИ ПИМЕНУ»

«В устах их Ты близок, но далек от сердца их»Иер. 12:2.

Мир Вам, Ваше Святейшество! Да продлит Всемогущий Господь дни Ваши на благо Церкви Христовой и да сохранит для Царствия Своего!

Многие дни молились мы, чтобы знать, стоит ли писать к Вам, зная, что письмо, наверное, не будет Вами получено.

«Утроба моя! Утроба моя! Скорблю в глубине сердца моего, волнуется во мне сердце моё, не могу молчать: ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани»Иер. 4:19.

«Поговорю, и будет мне легче»Иов 32:20.

У Вас всё сейчас по образу мира, такая же мёртвенность везде: минутный интерес, попустительство, пренебрежение своими правами и невозможность попасть к Вам. Все друг другу сделались чужими, и Ваше седалище уже не как у первосвященника Илия,  «при дороге у ворот»(3 Цар. 4:13),но охраняется совершенно неверующими людьми, и Вам дела нет до того, что вверенный Вам ковчег давно уже в плену у филистимлян.

Если у Вас не хватает смелости, духа ревности обличить беснующуюся Иродиаду, как Златоусту или как Иоанну Крестителю, то уж можете же Вы призвать к порядку священников, исполняющих дело Господне небрежно, что заслуживает проклятия Божьего.

Нет оглашенных, крестят всех. Бурным, мутным потоком хлынули в церковь номинальные «христиане». Тех, кого крестят, никто и не думал приводить ко Христу. Почему же происходит это невиданное безумие, что Церковь видимая, православная стала состоять из людей невозрождённых, мёртвых, непросвещённых началами Христова учения: из посторонних! Чьё царство мы строим? Этот вопрос Вы должны себе поставить, владыка святый.

Ваше Святейшество! Вы должны решить, с кем быть: с теми ли, кто подлаживается под существующие власти, ища их одобрения, или с теми, кто как Михей, сын Иемвлая, скажет:«Жив Господь. Я изреку то, что скажет мне Господь»(3 Цар. 22:14). Почитайте пророческие книги и свои «послания», как бледно, мёртво будут выглядеть Ваши одобрительныеписьма к сильным мира сего. Вспомните, молчал ли святитель Филипп, видя безумие тирана, хотя и знал, что слово обличения его не достигнет царя. Но это огнепальное слово достигло нас. Мы ждём от Вас слова и духа пророческого – да спасёмся все.

«Окоростовал я, и вы окоростовали вместе со мною», – сказал патриарх Никон народу. Посмотрите на народ, который Вас окружает. Корыстолюбие, разврат, пьянство, лесть овладели всеми. Какому Богу призваны мы служить? Или не для нас Библия с её громогласными истинами? Стыдно будет на Суде Божием, что Библия вышла по Вашему благословению, но вот, мы видим, что делается всё в церквах так, чтобы ничего библейского не было...

Почему даже Паримии и Апостол, Евангелие не читаются на русском языке? Кто умышленно держит народ во тьме и суеверии? Если уж канонизировалиИннокентия, митрополита Московского – просветителя северных народов, то подражайте же мужественно ему – не глушите родной, великорусский язык. Вверенная Вам паства не знает Священного Писания. А не зная его законы, – говорит Златоуст, – она погибает. Приснопамятный митрополит Никодим в этом вопросе был смелее Вас, но в Вашем лице не нашёл поддержки. Поговорите с теми, кто слышал служение его – как рады были люди! И как контрастируют с этим слова, приписываемые Вам: пока я живу, русскому языку в церкви не быть.

Вы как пастырь не подражали патриарху Тихону и святым, пророкам. Вы не сделали даже попытки выйти из своего положения рабской зависимости от обстоятельств. В верхних эшелонах церковной власти ясно видится «мерзость запустения»: священство в подавляющем большинстве ставится антиканонично, с вмешательством мирской власти – это касается и Вашего сана. И здесь нужно общенародное Ездрино покаяние за прелюбодейную связь с миром (1 Езд. 10:18-19, Неем. 10:29). Восстановите падшую скинию!

Владыко святый! От великой скорби взываем к Вашей святительской совести: приидите и помогите! Увидьте же, что совершается в Вашем войске. Если полководец не знает, что делают его подчинённые, то зачем такой полководец, а если знает о всех безобразиях и молчит, то кто он? И зачем он нужен такой?

 «Рукоположившие делаются виновными во всём, что натворят те, кого поставили они в священную должность» (Иоанн Златоуст, т. 2, с. 632).«Не думаю, чтобы среди священников многие спаслись, более из них погибает» (т. 9, с. 34).«Епископ ли, пресвитер ли, не идите за ними, если они отступили от истины. Восстанут епископы на епископов» (т. 8, с. 705-8).

Ереси рождаются от незнания Писания. Безбожество питается нечистой жизнью священнослужителей. То и другое вверено Вам, Вы – судия, инспектор своего войска. Везде требуется качество, отвечают за продукцию. Только священники, похоже, ни за что не отвечают. И даже страшные Таинства превратили в обряд и требу.

Почему, Владыко святый, Вы, как Епископ Христов, обладающий всей полнотой власти апостольской, не ревнуете о силе обличительного слова? Ваше слово не меч обоюдоострый, а мягкая губка, не очищающая ран народа, а убаюкивающая, ни к чему не обязывающая никого. За Ваше слово Вас не будет гнать даже и последний гонитель, ибо Вы так искусно уклоняетесь от жизненных проблем, что слово Ваше умерло прежде рождения. Слово же пророка живёт тысячелетия, да вселится оно в Вас и да познают все, что с нами Бог!

Представьте себе, что Вас сегодня святой Апостол Павел зовёт с собой во второе или в четвёртое путешествие в опасности: годны ли Вы и все Ваши архиереи? Кроме жалкой улыбки это предложение ничего не вызовет, что я видел наяву в беседе с ними.

 Любя Вашу бессмертную душу, пишем Вам, почти не имея надежды ни на Ваше всенародное покаяние в прежних Ваших упущениях, ни на Ваше исправление. Но надеясь на Бога, всё превозмогающего, молим Его, да поймете Вы: Россия потому и гибнет, что гибнет православие, – по слову Ф. М. Достоевского. Подвиг же народа состоит в том, что видя неправедную, соблазнительную жизнь пастырей, народ верит в подлинность служения и Таинства.

И лично я верю, что не случайно Вы оказались на вершине земной церковной власти: чтобы показать всем, что ничто не спасёт от бездуховности, если не будет ревности о деле Божием, о Его Доме, который превращают в дом торговли и вертеп разбойников.

Прошу Ваших святых молитв и Божиих благословений на дело Божие и на страдания за имя его, хотя бы и от духовных властей. Июль 1982 г. Лапкин Игнатий Тихонович».

 

Другое письмо, адресованное митрополиту Питириму, было отправлено сравнительно недавно, через несколько дней после освобождения Игнатия из лагеря. В нём барнаульский «магнитофонизатор» просит главу издательства московской Патриархии выразить его отношение к «издательской инициативе на местах».

«Главному редактору – председателю Издательского отдела Московского Патриархата архиепископу Волоколамскому ПИТИРИМУ.

Ваше Высокопреосвященство! Прошу Вашего благословения и прошу ответить мне на вопрос, который ставят мне многие христиане. Являясь православным христианином и имея искреннее желание ознакомиться с трудами святых отцов Церкви Христовой, по милости Божией мне удавалось добывать оные. Когда же о сем сокровище узнавали друзья, братья, близкие, то и они загорелись тем же желанием познавать волю Божию, весь день поучаться правде Eго. Но так как книги прошлых веков очень редки и приобрести их практически невозможно для нас, простых смертных человеков, мы стали переписывать их от руки и перепечатывать на пишущих машинках. Сознаюсь, что мало что успели, так как материал огромен, а скорость издания очень мала. Есть много малограмотных, неграмотных, слепых, слабых зрением. Как и для них открыть те духовные сокровища, которые нам предлагает наша любящая Мать – святая Православная Церковь, хранительница чудного наследия прошлых веков?

Тогда я, многогрешный раб Христа, по милости Бога живого, попостившись и причастившись честных Его и животворящих Таин и благословившись у священнослужителей Его алтаря, сотворил сие: купил обыкновенный магнитофон и через микрофон начитал следующее:

1. Библию (слушать 96 часов, цена 66 или 77 рублей, в зависимости от стоимости плёнок. Плёнки все катушечные, размером 375 метров, на скорости 4 см/сек, на 4 дорожках. Звучание каждой такой плёнки 8 часов 20 минут).

2. Творения св.Иоанна Златоуста, около 500 часов, 375-430 рублей, 62 кассеты.

Каждая дорожка начинается с объявления тома, страницы, темы, на какое место Писания это слово. И через каждые две страницы произносится страница материала для тех, кто захотел бы воспроизвести на бумаге слышанное.

3. Полные «Жития святых» по Димитрию Ростовскому – около 330 часов, 240-280 рублей, 40 кассет. Но сюда же вошли ещё те жития, которых не обрелось у Димитрия Ростовского, из «Настольной книги священнослужителя» и из ЖМП. Изданы жития так: из всех 12 книг выбраны сначала жития за I век, потом за второй и так далее до XX века. Каждый век начинается с новой кассеты. А остающиеся незаполненными дорожки были заполнены творениями святых отцов: Игнатий Богоносец, Ириней Лионский, Иустин Философ, старец Силуан, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадский.

4. Пять томов Добротолюбия, около 120 часов, 84-98 рублей, 14 кассет.

5. Четыре тома трудов свящ. Григория Дьяченко «Уроки веры, надежды, любви. Из области таинственного».

6. Биография Иоанна Кронштадтского – 3 кассеты – и другое.

И так как многие стали просить то, что мы стали иметь, то на всё указанное были составлены каталоги, так что очень легко было найти в течение одной минуты то, что ищешь, такое-то житие и где, на какой кассете, дорожке, далеко ли от начала находится. Пришлось изготовить копии архиереям, священнослужителям, монастырям, мирянам. Фонотека полная состояла почти из 200 кассет указанного выше размера. Главная стоимость падает на чистую кассету. Запись на чистые кассеты клиента производилась совершенно бесплатно, во славу Божию. На этот труд я потратил около 7-8 лет.

Но некоторые стали говорить, что Богу неугодно, чтобы на плёнке было Слово Божие и всё изданное, что это грех. Но таких людей были единицы, и все они – последователи больных, которые велели ломать все магнитофоны, потому что-де они не от Бога. И, кроме того, мне пытались доказать, что я занимаюсь незаконным промыслом, хотя органы прокуратуры расследовали это моё издательское дело и не нашли доказательств, так как за эти 8 лет я имел «прибыль» около 200 рублей, а убыток в аппаратуре, труде и ремонте лишь приблизительно около 18 000 рублей. Тогда мне при­несли бумагу, что уголовного наказания за это нет, но административное есть запрещение по статье 157, с конфискацией магнитофонов и изданного, и штраф 50 рублей. Мы начали сейчас писать, пытаемся всё вернуть, чтобы вникли внимательно в наше дело органы власти.

Прощу и Вас ответить, можно ли издавать, продолжать начатое. Простите за беспокойство. Игнатий. 4 апреля 1987 г.».

«Митрополиту Ставропольскому и Бакинскому Гедеону

355105 г. Ставрополь, ул. Дзержинского 155 (на ответ № 1115 от 31 января 1991 г.)

Владыко Гедеон! Я послал Вам газету «Жизнь Алтая» № 7 1990 г. с заявлением о регистрации общины Свободной Российской Православной Церкви, для ознакомления, и чтобы услышать Ваш ответ, хотя знал совершенно точно, каков он будет. Хотел знать, изменились ли Вы хотя бы в это время, и изменили ли свои коммунистические взгляды на церковь? Увы! Вот Ваш ответ: «Раб Божий Игнатий! Кем только ты не был: и православным, и старовером, и баптистом, и пятидесятником, и ещё кем-то, а теперь зарубежником».

Дорогой мой человек, митрополит. Ведь Вы своим этим одним предложением навели на грех минимум, как хотя бы одного человека, секретаря своего, священника П. Самойленко, который вообще понятия не имеет, кто это такой Игнатий, раб Божий, который был всем, кроме как разве не был чекистом, ленинцем, другом уполномоченного... И ведь вы, нося сан епископа, дослужились до митрополита, разве не думаете умирать при своих не разовых инфарктах, и не думаете, как спотыкаться будет ваша несчастная душенька на мытарствах, когда будет нелицеприятное испытание каждого слова, где будет взвешено каждое слово, и где не спасётся ни один лжец (Откр. 21:7).«Ибо всякая неправда есть грех»(1 Иоан. 5:17)и, что «возмездие за грех – смерть»(Рим. 6:23). Не знаешь ли ты этого, о епископ советский? Не читал ли? И не сиживали ли мы с Вами по три-четыре часа кряду, беседуя в епархии? Не просил ли ты меня всегда приезжать к тебе и обличать тебя, твоё благоутробие? И разве тебе не ведомо, что всякая ложь есть от диавола, и что «он есть отец лжи»(Иоан. 8:44), и крепко будет истязать твою несчастную душу за языковые грехи. И сколько я тебе ни твердил, о митрополит, что говорю вот и сейчас ещё, не теряя надежды на твоё покаяние перед Богом. Говорю перед святыми Его иконами и перед Животворящим Его Крестом и Евангелием, что ни в природе нашей от Адама и доныне, ни я, не было ни одного человека ни баптиста, ни пятидесятника (и ещё «кем-то»). Ни одного. И коммуниста не было ни одного, никогда. Слышишь ли? Неужто у советских архиереев уши как у аспидов глухих (Пс. 57:5)? И разве ты не знаешь архимандрита Адриана в Загорске, к которому стекается люд на исповедь? И он именно сказал мне: «Игнатий, если через кого обратится в Православие двенадцать сектантов, того можно по праву назвать апостолом XX века».

Конечно, я не мыслю о своей греховности тако, но уж если пришлось к слову, но разве ты, о епископе советский, не знаешь, что в твоей епархии было минимум как несколько священников, которые пришли в моём доме, через мою немощь к Православию из баптистов и из пятидесятников. Один из них бывший преподаватель Томского университета о. Геннадий (Генрих) Фаст, настоятель в г. Енисейске Красноярского края, ул. Дударева 28, окончил с отличием Моск. Семинарию, учится в Академии и получил приглашение преподавать в Тобольской семинарии.

И разве не знаешь в чьём доме пришёл настоятель из Прокопьевска Колесников о. Владимир? Когда архим. Амвросий (Юрасов) из г. Иваново побыл на моих беседах с баптистами, то тут же воскликнул: «Немедленно нужно всё это издавать. Тут каждое слово можно осязать, это не наше мёртвое схоластическое преподавание в Академии». Вот как оценил всё это православный человек, который жил в моём доме, приехав в отпуск из Почаева. Сколько раз я звал Вас на пироги Надежды, а Вы только улыбались своей обворожительной улыбкой и гладили меня по голове, говоря: «Хорошо, хорошо, благослови тебя Бог, как-нибудь».

И в лагерь наш христианский в степи, где мы приучаем детей к вере православной, Вы не поехали, но Вы не соизволили без благословения уполномоченного. А вот Свердловская киностудия (Красноярский филиал) в прошлом 1990 г. вела съёмки в моей квартире, на работе и два дня в лагере. В газете «Известия» за 15 января 1991 г., 3 стр. прочитайте статью по благословению патриарха. Там написано, что киноконкурс более чем их сорока документальных фильмов о православной церкви закончился, и главный приз присуждён фильму «Предчувствие» – режиссёр В. С. Кузнецов (в дальнейшем этот фильм возьмёт главный приз на международном киноконкурсе).

Или Вы не знаете, как Вы внимали клевете против меня на обеде у благочинного Красноярского края Бурдина о. Александра Андреевича, и как регент и священник Барнаульской церкви Скачков о. Михаил Феодотович лжесвидетельствовал перед собранием священства, что в доме у меня нет икон, и как Вы одобрили это слово лжи? Не помните? И как матушка благочинного Анна Николаевна не стерпев сказала: «Или греха не боитесь и всё врёте на Игнатия», и этим привела в смущение и клеветника барнаульского, ибо он ещё будучи диаконом, учился у меня на квартире переплётному делу, и видел, что у меня всё в иконах... Каков ты, пастырь, таковы же твои подопечные. И за всех тебе нужно будет дать ответ. Прочтите житие папы Льва за 18 февраля, как он молился апостолу Петру, чтобы он умолил Бога простить ему, Льву, грехи. Апостол Пётр явился и сказал: «Я умолил Бога, и будут тебе прощены грехи все, кроме одного: кого ты незаконно рукополагал, недостойно, небрежно, не проверив». Так вот, о Гедеон, на твоей совести десятки, если не сотни этих поваров, которых ты нарукополагал по одному лишь признаку: угодности, покорности тебе лично. (Так Л. П. Берия поставлял на все должности по признаку личной преданности. См. «Известия» от 10 июля 1953 г., информсообщения).

И далее ты пишешь: «И все кроме тебя плохие». О нет, наоборот, если бы я был хорош, то сидел бы на Вашем месте, но так как почитаю себя последним «рабом рабов», то веду ныне занятия два раза в неделю в университете, а также в пединституте, в пятнадцати школах, во всех воинских частях, местах заключения, в училищах, в органах милиции, в кинотеатрах. Слово Божие несу по Вашему благословению. Помните наше расставание? Я всегда о Вас молюсь.

И в газете той, за которую Вы клевещете на меня, виден Игнатий Богоносец, и его львы терзают. Эта икона подарена мне Вашей святостью, Вы её из Греции привезли лично для меня и в епархии подарили. Помню это, и всегда благодарю моего Бога... А двоюродный племянник главного идеолога СССР Суслова М. А. из баптистов пришёл, одессит историк Яковлев Геннадий Михайлович не в моём ли доме? И не Вы ли называли всех их моими чадами, а меня их духовным отцом при них и неоднократно? И не служит ли ныне этот о. Геннадий у Иркутского епископа Хризостома на Ангарской 14.

О епископ, одумайся и покайся во лжи. Или ещё напомнить тебе, когда в моём доме обратился к Православию военный следователь из органов КГБ Толстенко Василий Фёдорович, и местный благочинный о. Николай Войтович отказался его крестить по-православному в полное троекратное погружение. И как мы приехали к Вашей милости, и как Вы благословили о. Бориса Пивоварова крестить эту семью. Мы тогда затащили наверх в крестилку бак и налили 75 вёдер воды в него. И как, видя такое чудесное Таинство во всей его красоте, приглашённые Василием друзья из сектантов, несколько семей решили принять православие? Или затмилось, или не было сего? И не служит ли теперь этот о. Василий в Иркутской епархии? Да, я посещал собрания баптистов. Но с какой целью? Не плоды ли это, что описаны вверху? Или Вы забыли, как в моём доме пришло сразу более тридцати человек в церковь из ИПХ? И как они теперь служат Господу!

Так для чего же ты, епископ, ввернул это слово про баптистов, про пятидесятников и «ещё про кого-то»? Да по привычке, к которой прибегают безбожники, чтобы навесить ярлык, и тогда легче науськивать своих слепотствующих пасомых. И слово «зарубежник» тоже ведь сказал не по расположению к братьям нашим, а чтобы показать, что вот ты – патриот, а мы – враги народа, связаны с заграницей, и потому нас – к стенке. И ведь, о митрополит, ты не сказал ни слова на слова прот. Льва Лебедева, ни на слова клириков из Псково-Печерского монастыря, ни на веские доказательства того, какая беда пришла к нам с 1927 года, что все до единого наши епископа – ставленники Политбюро. Это не мои слова, а слова любимого Вами некогда главного атеиста страны, председателя отдела по религиозным культам СССР Харчева К. М. Отчего же вместо ответа, покаяния такая озлобленность? Меня так просто не ударишь, как Вы умели расправляться со своими ослушниками в Омске, когда они от Вашего удара юзом катились под престол. Меня и обругать такими словами, как Вы ругаете в алтаре своих алтарников – тоже не сподручно. Вы со мною можете разговаривать только языком любви, ибо Вы излили на меня клеветы до преизлиха. Помните «кровавое воскресенье» 9 января 1986 года, когда меня арестовали по Вашему звонку. Вам награда – пришлось ехать в Америку, а мне по этапам ГУЛАГа – награду тоже начали выдавать – по судам. Ваше гнуснейшее послание против меня, которое Вы отдали в КГБ, которое напечатано в краевой массовой газете, его зачитывали на суде, когда меня судили за издание духовных и исторических книг. Все на суде сказали, полный зал: «Ни слова в этом архиерейском послании против Игнатия нет истинного, но всё есть ложь». Народ кричал и в Ваш адрес, слушая показания Вашего священнослужителя Скачкова о. Михаила: «Предатели, иуды!»

Я Вас простил, но Вы-то в этом своём предательстве против овцы своей не просили прощения. Да не вменится Вам это на Суде Страшном и Великом, когда Ваши защитники из компартии уже не помогут Вам. Или это, что я говорю, Вы сможете своим приближенным показать так, как бы не бывшее? Но ведь будет же Суд Божий! Или не верите? Смиритесь, покайтесь. Март 1991 г.».

Идёт Богоносец, священный Игнатий

Конвоем солдат окружён.

Родные в печали, печальные братья,

Толпа из детишек и жён.

И все понимают, что он невиновен,

Оболган сатрапами зла.

Прощально приветствует, духом спокоен,

На нем не повисла хула.

Ехидну движеньем руки отрясает,

Любовью сияют глаза.

И бьёт супостата Священным Писаньем –

Мужеством полнится зал.

«Хочу быть пшеницей за правду Христову

Размолот на львиных зубах!»

Пылающий факел в железных оковах –

Империи в будущем крах.

«Я жажду испить смертоносную чашу.

Бог в моём сердце живёт.

Пусть звери зубами всё тело распашут –

Страданье мне слаще чем мёд.

Живу, ожидая последней минуты,

Иисусу любовь покажу.

Мой дух свергнет тело – томления путы,

Всю жизнь на алтарь возложу.

Любите епископов, Церковь храните,

Чужим не внимайте отнюдь,

С бессмертием всюду незримые нити

Страданьем, терпеньем куют.

Хранитесь, хранитесь от ересей разных,

Кто Церковь покинет – погиб.

А ропот на Церковь страшнее заразы.

Не брать еретических книг».

* * *

Светильник на небе. Промчались столетья…

А львы на арене так близко.

И страшно подумать – в газетные сплетни,

В этапы отправил... епископ.

Тиары и митры, и хор камилавок

Пред кесарем низко склонились.

...Господняя ревность сосуды расплавит,

Простит ли нас Божия милость.

Барнаул. Тюрьма. 23.08.1986 г. Игнатий Лапкин.

 

 НЕПРАВЫЙ СУД

«Здесь не позволяют говорить правду...»

Запись суда над Игнатием Лапкиным (Барнаул, июнь-июль 1986)

Совсем недавно «Русская мысль» получила большую пачку самиздатских документов, в большинстве своём неизвестных и отправителями (в России) предназначенных дня публикации на наших страницах. В предыдущем номере «P.M.» наши читатели уже могли ознакомиться с некоторыми из этих документов: «Вазиф Мейланов в Чистопольской тюрьме». «Судьба Анатолия Марченко» и ряд информационных сообщении, из которых мы выбрали те, что являлись новыми, и объединили их под нашим обычным заглавием «Вести с родины». Публикацию важнейших текстов из полученных нами мы будем продолжать.

Сегодня мы публикуем запись суда над Игнатием Тихоновичем Лапкиным. Как сообщает бюллетень «Вести из СССР», И. Т. Лапкин (1939 г. р.) – православный верующий (возможно, принадлежит к Истинно-Православной Церкви), имевший также контакты с баптистами, пятидесятниками и т. д. Игнатий Лапкин был арестован 9 января 1986 года по ст. 190-1 УК РСФСР, к которой в ходе следствия была прибавлена ст. 162 (занятие запрещённым промыслом). Суд проходил в Барнауле с 10 июня по 10 июля и закончился приговором к двум с половиной годам лагерей общего режима с конфискацией имущества. В счёт срока зачтено время, которое Лапкин просидел (видимо, под следствием) в 1980 году.

Самиздатский составитель в предисловии к записи пишет: «В г. Барнауле в июне-июле 1986 года происходил процесс над Игнатием Тихоновичем ЛАПКИНЫМ. Материалы этого судебного разбирательства приводятся ниже. К сожалению, у нас не было возможности зафиксировать весь ход процесса, поэтому приводимые ниже материалы носят отрывочный характер».

Запись обрывается на споре подсудимого с экспертами. Из бюллетеня «Вести из СССР» мы узнаём, что материалы, инкриминируемые Лапкину, в течение двух дней зачитывались в суде. Это, конечно, редкий случай, хотя ясно, что была зачитана лишь малая часть текстов, фигурировавших в обвинительном заключении.

Мы практически ничего не изменили в полученном нами тексте, в котором зафиксирована живая речь участников судебного разбирательства. Многоточия в тексте поставлены самиздатским составителем и означают пропуски в записи. В отдельных местах, где пропуски вызваны плохим качеством копии (наш экземпляр – текст. сделанный под копирку), мы ставили в квадратные скобки.

24 ИЮНЯ.

Показания свидетеля (женщина, фамилия не указана).

СУДЬЯ: Подсудимого Лапкина знаете?

СВИДЕТЕЛЬ: Знаю. Встречаюсь второй раз здесь в суде.

СУДЬЯ: А первый раз где встречались?

СВИДЕТЕЛЬ: Первый раз где встречались... Очень много слышала о нем, заехала встретиться...

СУДЬЯ: Записи литературы получали от него?

СВИДЕТЕЛЬ: Я не получала от него. У меня от сестры оставалась начитанная Библия и ещё несколько плёнок.

СУДЬЯ: У подсудимого будут вопросы к свидетелю?

ЛАПКИН: Ваша сестра, у которой вы приобрели плёнки, она была в лагере и рассказывала. Вы «отца Арсения» слы­шали рассказ?

СВИДЕТЕЛЬ: Да, «об Арсении» слышала.

ЛАПКИН. Что-нибудь в её жизни с Арсением сходится или там всё клевета на советский строй? Что в лагере, там не мучили, а жили как на курорте? Потому что в этом интервью, разговор о котором здесь ведётся, её слова записаны, хоть и озаглавлены «Мария Евлампиевна». (Обращается к суду). И как раз живой свидетель, родная сестра её перед вами стоит. (К свидетелю). Вы всё слышали – как, правда там написана или нет?

СВИДЕТЕЛЬ: Сестра очень много рассказывала, и сама я была у неё в лагере. Не курорт, конечно.

ЛАПКИН: Значит, в «о. Арсении» там не измышления, не клевета?

СВИДЕТЕЛЬ: В «о. Арсении» сущая правда.

ЛАПКИН: А «Существует ли загробная жизнь?» приходилось слушать?

СВИДЕТЕЛЬ. Я читала книгу.

ЛАПКИН. Она тоже мне приписывается как порочащая советский государственный и общественный строй. В ней что-нибудь вам показалось клеветническим?

СВИДЕТЕЛЬ. Никаких измышлении там нет.

ЛАПКИН. А проповеди Ярла Пейсти вам приходилось слышать?

СВИДЕТЕЛЬ Нет, не приходилось.

ЛАПКИН. А Рогозина «Кто же Этот» или «Совокупность совершенств»?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет.

ЛАПКИН: И последний вопрос обо мне. Вы слышали от Гены обо мне. Как я в храм стремился, как верующий или только под покровом верующего старался какие-то порочащие документы распространять? Как вам это показалось?

СВИДЕТЕЛЬ: Я очень хотела встретиться с вами и чему-нибудь научиться. Сестра моя, когда я что-нибудь вспылю, говорила: «Тебе надо побыть у Игнатия, ты тогда была бы кроткая, ты была бы смирная».

ЛАПКИН: Она вам не рассказывала, что когда я брал интервью, то я высказывался бы недовольно на страну, желал бы какие-нибудь перемены?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет, ничего такого не было

Допрос свидетеля Яковлева Геннадия Михайловича.

СУДЬЯ: Вы предупреждаетесь о том. что должны говорить только правду.

ЯКОВЛЕВ: Я буду говорить правду, но как показал допрос предыдущих свидетелей, здесь не позволяют говорить правду.

СУДЬЯ: Вы их допрашивали?

ЯКОВЛЕВ: Здесь не позволяют говорить правду, прерывают свидетелей, Я буду говорить правду, если вы меня не прервёте.

СУДЬЯ: Суд правильно останавливает свидетеля, если он говорит не по существу дела. Это наше право. То есть на суде надо говорить то, что касается дела, а не то. что хотелось бы, о чём угодно. Лапкина знаете?

ЯКОВЛЕВ: Да. Он является моим духовным отцом, лучшим моим другом

СУДЬЯ: С какого времени?

ЯКОВЛЕВ: С 1978 года

СУДЬЯ: Нас интересует такой вопрос: при обыске у вас в декабре 1985 года изъяты две катушки «XX век христианства».

ЯКОВЛЕВ: Они не изъяты. Они были выданы мной добровольно. Добровольно при условии, что не будут делаться обыски у других людей, в частности, у моей тётки (9 января 1986 гола это обещание было нарушено и сотрудниками прокуратуры были проведены обыски по всем адресам, о которых здесь идёт речь).

СУДЬЯ: Откуда они у вас?

ЯКОВЛЕВ: От Лапкина.

СУДЬЯ: Когда вы взяли их?

ЯКОВЛЕВ: Точно не помню.

СУДЬЯ: Другую литературу от него получали?

ЯКОВЛЕВ: Да, получал.

СУДЬЯ: Назовите.

ЯКОВЛЕВ: Полные Жития святых, творения Иоанна Златоуста и другие записи религиозного содержания, которые были изъяты.

СУДЬЯ: У нас есть протокол осмотра вещественных доказательств, согласно которому в краевой суд направлены как вещественные доказательства две эти катушки «XX век христианства». У прокурора вопросы будут?

ПРОКУРОР: Почему вы эти две катушки добровольно отдали? Только лишь потому, чтобы не были проведены обыски у ваших родственников или ещё какие либо причины были?

ЯКОВЛЕВ: У меня сообщение к председателю суда. 14 марта 1986 года мною было написано заявление прокурору Алтайского края и копия была послана Генеральному прокурору СССР. Эго заявление я просил приобщить к материалам дела. Мне сегодня сообщил следователь Курьят В. К., что это заявление пролежало у него в долгом ящике и не было приобщено. Оно находится сейчас у представителя обвинения. Я прошу разрешения прочитать его здесь. Там довольно исчерпывающе даётся ответ на все ваши вопросы.

ПРОКУPOP (перебивает): Вы отвечайте на вопрос, который Вам задан. Чем вы руководствовались? Только ли тем. чтобы не проводились обыски у ваших родных или ещё чем-нибудь?

ЯКОВЛЕВ: Только лишь этим. У меня был произведён обыск 11 октября 1985 года – за три месяца до открытия уго­ловного дела на Лапкина. У меня взяли при обыске письма и адреса всех друзей и сообщили, что будут обыски у людей, которые не имеют никакого отношения к тому делу, по поводу которого у меня обыск, в том числе и у моих родственников. И когда мне на первом допросе предъявили уже данные экспертизы по «XX му веку христианства», т. е. экспертиза была уже до начала возбуждения уголовного дела, я выдал добровольно, чтобы оградить от обысков своих друзей и родственников.

СУДЬЯ: А к вам ещё такой вопрос. В обвинительном заключении содержится факт изготовления и распространения Вами заведомо ложных измышлений, порочащих государственный и общественный строй. Относительно Вас дело возбуждено, и вы привлекаетесь или нет?

ЯКОВЛЕВ: Вам лучше знать.

СУДЬЯ: Вопрос о привлечении направлен в Енисейскую и Красноярскую прокуратуры.

ЯКОВЛЕВ: Это надо прокурора спросить.

СУДЬЯ: Вы считаете себя виновным?

ЯКОВЛЕВ: Нет. Я себя виновным не чувствую.

СУДЬЯ: Лапкин, к свидетелю вопросы. И давайте так договоримся, нас, если вы обратили внимание, не интересует оценка свидетелем тех или иных произведений. Такие вопросы будут сниматься.

Далее Игнатий Тихонович говорил о том, что ему вменяются в вину заведомо ложные измышления. Он, как христианин, нe приемлет никакой лжи, поэтому необходима характеристика верующими людьми, как произведений, так и его самого, как человека. Что необходимо оценить то, как подействовали эти произведения на людей. Всё это председатель суда отклонил и заявил, что они не нуждаются ни в каких оценках и сами могут дать объективную оценку всех произведений.

ЯКОВЛЕВ: Я окончил университет, по специальности – историк, и мог бы дать оценку всех произведений.

СУДЬЯ: Вот и занимайтесь этим в свободное время. А здесь нам этого не нужно.

ПРОКУРОР: А вот ответьте, пожалуйста. В 1981 году вы начитывали совместное с Лапкиным книгу Регельсона «Тра­гедия русской церкви»?

ЯКОВЛЕВ: Начитывал.

ПРОКУРОР: Сколько примерно начитали?

Я КОВЛЕВ: Примерно одну треть книги. Сначала.

ПРОКУРОР А дальше вы прекратили?

ЯКОВЛЕВ- Да, я был временно в Барнауле.

СУДЬЯ: Стихи свои читал вам Лапкин? У нас есть такие факты, что 25 января 1980 года Лапкин начитал свои стихи «Набатный колокол» Долгову и Яковлеву.

ЯКОВЛЕВ: Я этих показаний не давал.

СУДЬЯ: У суда есть этот факт.

ЯКОВЛЕВ: Нет, не было такого.

СУДЬЯ: А вообще, эти стихи вам знакомы?

ЯКОВЛЕВ: Если бы Вы прочли их, я бы вспомнил. Напомните содержание.

СУДЬЯ: «Клуб» Вам знаком?

ЯКОВЛЕВ: Это было много лет назад. Вы напомните содержание.

СУДЬЯ: Может быть, Вы действительно забыли? Это было много лет назад.

ЯКОВЛЕВ: Я об этом и говорю. Здесь не прозвучало ещё ни одной строчки, ни стихотворения, ни записи. Всё голословно четвёртый день.

СУДЬЯ: Вспоминаете, где?

ЯКОВЛЕВ: Нет я уже сказал.

СУДЬЯ: Лист дела 267, первый том ваших показаний, касается этих стихотворений. «У Лапкина мне приходилось ви­деть стихотворения «Клуб» и другие религиозного содержания. Читал он их нам сам».

ЯКОВЛЕВ: Возможно, этот допрос был в 1980 году.

СУДЬЯ: Да. 5 июня 1980 года,

ЯКОВЛЕВ: У меня же не семь пядей во лбу. Я не могу помнить всё. Такие мелочи!

СУДЬЯ: Лапкин, других нет вопросов?

ЛАПКИН: Да, есть вопросы, но как задать их, не знаю.

СУДЬЯ: Вы человек грамотный, эрудированный, не можете этого не понять.

ЛАПКИН: Да Вы мне всё выбили. Главное, речь идёт о содержании. А о содержании какого мнения человек вы­слушавший, повлияло или не повлияло.

СУДЬЯ (перебивает): Содержание оставьте. Оно от Вас никуда не уйдет.

ЛАПКИН: ...Но они ведь разойдутся. Вы экспертов даёте, которые не притрагивались к произведениям. Живой че­ловек слушал...

СУДЬЯ (перебивает): Другие вопросы будут?

ЛАПКИН: Да, есть и другие вопросы, но все касаются этого.

ЯКОВЛЕВ: А суд хочет объективным ещё быть!

ЛАПКИН: Ну. В двух словах хотя бы, разрешите ему сказать.

СУДЬЯ: Оценка свидетелями этих произведений нас не интересует. Если нет других вопросов...

ЯКОВЛЕВ: У меня есть документы, подтверждающие подлинность этих произведений. Диаконом Сергием Бурдиным были найдены эти документы в библиотеке. Вы сейчас не даёте возможность нам эти документы в каком-то виде сообщить. Как тогда защищаться?

СУДЬЯ: У нас есть...

ЯКОВЛЕВ (перебивает): Подсудимый лишен защиты.

СУДЬЯ: Вы не в своей компетенции. Вы свидетель. Если нет вопросов...

ЛАПКИН: Есть вопросы, есть. Мы с тобой не раз встречались. Какие у нас разговоры были? Конечно, у нас с тобой на все темы разговоры были. И политики касались, и всего... Где-нибудь ты от меня измышления о государственном строе слышал или нет? Тебя это должно было бы всё тронуть. Ты – коммунист бывший. Семь лет на комсомольской работе – освобождённый работник. И Суслов тебе родня из Кремля...

СУДЬЯ (перебивает): Вопрос, вопрос...

ЯКОВЛЕВ: Понятен. Лапкин для меня является примером христианской нравственности, и, если бы подобные разговоры и заявления были бы, конечно, отметила бы моя память. Никогда я не слышал от него ни слова лжи, ни клеветы. А если обличение, правду вы называете клеветой, то это ваше мнение.

СУДЬЯ: Вопрос Лапкина о нем самом.

ЯКОВЛЕВ: Никогда не слышал от него клеветы.

ЛАПКИН: Мне вменяется плёнка, названная «Свидетельство Марии Евлампиевны». Там дальше, на другой дорожке, свидетельство твоей покойной матери, Царство ей Небесное. Ты неоднократно слышал это. Ты матери своей, конечно, верил. Слышал ли что-нибудь такое, порочащее государственный строй, клеветническое, заведомо ложное?

ЯКОВЛЕВ: Я сам родился в тюрьме и три года пробыл там вместе с матерью. Я просто просил следователя, просил, как человека, чтобы он отдал мне эту плёнку. Hа которой содержится голос моей матери...

 СУДЬЯ (перебивает): Вопрос ясен?

 ЯКОВЛЕВ: Да. С записями этими я знаком. И в том числе присутствовал при записи голосов многих бабушек, которые рассказывали о своей жизни. В этом как раз и суть. Эти записи являются иллюстрацией того, что описано в «Архипелаге ГУЛаг», в «XX веке христианства». И как раз надо бы использовать это при производстве экспертизы, что не было учтено.

СУДЬЯ: То, что содержится в «Возвращении к разговору», является иллюстрацией к «Архипелагу ГУЛаг»?

ЯКОВЛЕВ: Это живой «Архипелаг», это люди живые. И если вы считаете, что Солженицын написал ложь, хотя он использовал 300 с лишним свидетельств заключенных, то это живые люди. Некоторые из них ещё здесь, в Барнауле, и в других городах. Некоторые уже почили.

СУДЬЯ: На ваш взгляд «Возвращение к разговору» ничего порочащего не содержит?

ЯКОВЛЕВ: Тогда судите заново всех тех...

СУДЬЯ: Вы отвечайте на вопрос Лапкина.

ЯКОВЛЕВ: Нет, не содержит.

ЛАПКИН: С какой целью Лапкин брал интервью? В начале следствия прокурор прямо выделил, что я брал интервью с той целью, чтобы опорочить, тёмные ПЯТНА выделить, показать в тёмном свете сталинский строй и всё. Или какая-то другая цель у меня была?

ЯКОВЛЕВ: Такой цели не было. Но каждый говорит о том. что у него болит. И, конечно, это самые яркие страницы из биографии людей, и замолчать об этом – значит, заставить замолчать голос своей совести.

СУДЬЯ: Цель, спрашивает, какая?

ЯКОВЛЕВ: А вот такая...

СУДЬЯ: Какая?

ЯКОВЛЕВ: Чтобы оставить свидетельства живых людей, а это и для нас пример. Мы христиане – мы почитаем мучеников. И это для нас пример христианской нравственности, жизни, терпения.

ЛАПКИН: Мне в обвинение ставится желание поссорить Церковь с государством, что, дескать, у Церкви лояльное отношение с ним. Потому что я руководитель группировки златоустовского толка. Это ты замечал во мне? Если видел, то скажи.

ЯКОВЛЕВ: Во-первых, я хочу сказать, что этот вопрос выходит за рамки компетенции гражданского суда. Это явное вмешательство во внутренние дела Церкви...

СУДЬЯ: Яковлев, вы правильно говорите, что этот вопрос выходит за пределы предъявленного обвинения, и мы его не выясняем, и который раз Лапкину говорим, что ему это не вменяется.

ЯКОВЛЕВ: Но почему тогда это в обвинительном заключении? И вызывает недоумение, почему заявление архиерея приобщено к материалам уголовного дела?

СУДЬЯ: Этот вопрос уже снимался Лапкину.

ЯКОВЛЕВ: Если архиерейское письмо находится у Надежды Лапкиной, то как оно могло попасть к вам? Вы только лишний раз подтверждаете...

СУДЬЯ: Яковлев!!

ЯКОВЛЕВ: Да.

СУДЬЯ: Мы здесь не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы сидим. Вопросов у Лапкина больше нет?

ЛАПКИН: Да вот здесь с содержанием...

СУДЬЯ: Оценку содержания будет давать суд.

ЛАПКИН: Но надо выяснить, повредило произведение человеку или не повредило.

ЯКОВЛЕВ: Я, получается, обвиняемый, а не только свидетель, раз на меня уголовное дело. Я вас просил тогда: судите меня на этом суде. Уже следствие шесть лет идет

СУДЬЯ: Всему своё время. Вопросы есть?

Обращается к присутствующим: «Я уже предупреждал, чтобы в зале не крестились. Не относится это только к Лапкину. He будем превращать суд в молебен».

30 июля. С 10 до 11 часов местного времени.

СУДЬЯ: Мы имеем ряд документов, которые в ходе суда не оглашались, но имеют доказательственное значение. Это публикация в газете «Известия» за 21 июля I980 года. Публикация под заголовком «Запад ищет сенсаций» (заявление священника Дудко). (Зачитывает статью.) Лапкин, вам известна эта публикация?

ЛАПКИН: Да.

 СУДЬЯ: Ещё до... так сказать... Когда вы с ней познакомились?

ЛАПКИН: Когда вышел из тюрьмы в 1980 году. Я сразу же поехал к нему. Каждое предложение просил проком­ментировать.

СУДЬЯ: Эту газету вы сами видели у него?

ЛАПКИН: Нет, здесь, в Барнауле дали мне.

СУДЬЯ: Кто дал?

ЛАПКИН: Я не помню. Как только вернулся, мне сказали: «Ты знаешь?» Я говорю: «Нет, не знаю».

СУДЬЯ: Из знакомых кто-то дал? Из своих?

ЛАПКИН: Да. Из знакомых кто-то дал, я не помню. А в тюрьме хотели мне... Так я, кажется, в тюрьме познакомился даже. Хотели мне показать на киноплёнке то, что показали по телевидению.

СУДЬЯ: Хорошо, поехали и попросили Дудко прокомментировать...

ЛАПКИН: Перед этим и проехал по знакомым: на Украине, в Киргизии был, слышал отзывы священников, мирян. В это время уже и в журнале «Московская патриархия» была его статья. Ну, я пришел к нему и попросил полностью прокомментировать её. Эта плёнка у вас есть, она изъята. Там у вас по алфавиту «1980. Беседа с Дм. Дудко». На 270 м. Так что её можно дать прослушать. И по каждому предложению расспрашивал его: как это понимать, что это означает? Он всё ответил.

СУДЬЯ: Так. Возраст какой его?

ЛАПКИН: 82-й год (пауза). Спрашивал его, как он написал, какие к тому послужили причины. Почему он сначала не соглашался, а потом согласился? Я задавал ему такие вопросы, что те, кому я давал прослушать, говорили: «Ему легче в КГБ было, чем с тобой разговаривать», – т.е. я задавал такие вопросы, как говорили мне люди, передавал не свои мысли, а мысли сослуживцев его из разных концов страны.

СУДЬЯ: Ну, ему, наверное, трудно было в такой ситуации. Он своё заявление сделал вроде как бы от души. Газета опубликовала, а теперь...

ЛАПКИН (перебивает): Если желаете, я прокомментирую, о чём мы разговаривали, беседовали. Я ясно понял. Могу это объяснить. И как он объяснил. Вот здесь, в конце: “Запрещаю публикацию всех клеветнических произведений”. Я говорю: “И как же вот «О нашем уповании»?” Он говорит: “Об этом речи здесь нет”. – “Клеветнические вы знаете?” Я говорю: “Не знаю”. – “Ну, значит, и нечего вам говорить. Это те, что в «Свете преображения» нравились кому-то за рубежом, они их и опубликовали”. Я говорю: “«Воскресное собеседование», «О нашем уповании», «На реках Вавилонских»”. Он говорит: “Нет, об этом даже речи не было. Это всё уже передергивают”. Так что то, что у меня сейчас взято, проповеди эти, совершенно к этому не относится. Я несколько раз переспросил его. – “Нет, говорит, благословляю, публикуйте их. Тебе дал Господь распространять это – распространяй”. И благословил меня. Честным Животворящим Крестом. “Об этом здесь, говорит, речи нет”. После этого ещё раз я с ним беседовал. То, что после этого наступило, как восприняли это его духовные дети, как некоторые отошли от него, и что он выслушал, когда эти его духовные дети поехали к старцам... Ещё жив сейчас Иоанн Крестьянин, к Тавриону поехали. Они тоже объяснили его поступок, сказали им, что у вас головы большие, а лбы медные, ничего вы не видите. И постучал им по лбу старец (его духовным детям).

СУДЬЯ: Он сейчас занимается той же деятельностью, да?

ЛАПКИН: Той же, или нет, не могу сказать, я...

СУДЬЯ (перебивает): Когда последняя ваша встреча была?

ЛАПКИН: Последнее свидание было, в храме слушал, говорит: “Считают, что я изменился в своих действиях, – пусть придут и послушают”. Я говорю, что все говорят, что Вы резко изменили стиль проповедей. Он говорит: “Нет, лучшее доказательство – сама жизнь, пусть придут и послушают”. А вот «Парадоксы и антиномии» (такова, к счастью, жизнь) – это его, фактически, ответы ученикам, своим духовным детям, которые задавали ему вопросы в виде нападок: “Почему Вы так поступили?” И он говорит: “Я многое предвидел, но не предвидел результата, что так будет. Если бы можно было время вернуть назад, я никогда бы этого заявления не сделал. Никогда! Потому что всё перевернули. Я говорил не об этом даже. Всё поставили во вред. Вот это я не предусмотрел. Один момент был, страшная тоска, доходило до отчаяния. Он говорит: восемь лет сталинских лагерей отбыл, и для него это был меньший удар, нежели сейчас отношение его духовных детей к нему”.

СУДЬЯ: Он за что сидел?

ЛАПКИН: Я не знаю.

СУДЬЯ (неразборчиво).

ЛАПКИН: Нет. конечно. Ничего этого не было. Я говорю: “Вот если Вы это заявление сделали бы раньше, оно имело бы больший смысл?” – “Нет”, – говорит. Он доказывает, что именно в тюрьме. “Здесь же под нажимом”, – говорит. Много было разных заявлений, вариаций. Вот из них выбирай какое (это ему было предложено). Вот он пишет одно – не подходит. Второе напишет, третье. Так. может, до десяти. А из них потом компоновали, какое для газеты более всего подходит. Как это выглядело в глазах других людей, он понял почти на другой день, как только вернулся. А в дальнейшем всё это показало...

СУДЬЯ (перебивает): Лапкин, всё это оправдание Ваше священника Дудко и перед нами.

ЛАПКИН: Я говорю, что Он не знал, что не для себя это говорю. Так, говорят, священники некоторые книги ваши побросали в огонь. Он говорит: “Ну, если они любили книги, и книги эти правильны, то при чем здесь я? Хотя бы я даже и умер и совсем был отступником, то какое это отношение к книгам имеет?” Он знал, что этот разговор будет не для меня одного, я дам слушать и другим священнослужителям, архиереи будут слушать, и он говорит для всех это. Да, о Дудко можно сказать только (я всё не могу говорить, так как он мой духовный отец), но только он поднялся над Россией как колосс один. И такой ситуации не складывалось ни с одним святым за всю историю христианской Церкви: быть покинутым всеми до единого архиереями. Это страшная трагедия нашей Церкви. В этот момент единственный он растерялся.

СУДЬЯ (перебивает): Может, и поделом? Если занимается такой клеветнической деятельностью. Чтобы другой не оказался бы в такой ситуации. Может, очень хороший урок?

ЛАПКИН: Нет, но как раз, что ему ставится к этим книгам, что у меня там взяли: об этом здесь даже слова нет. И это передернули. Один, может быть, только «Максим Исповедник». Но зато...

СУДЬЯ (перебивает): Но оценку книгам его эксперты дали?

ЛАПКИН: Но эксперты ведь неверующие. Если бы дали экспертам Библию послушать, по тогдашним временам, мы знаем, то, что... (неразборчиво) их казнили... первых христиан...

СУДЬЯ: Заключение экспертов не расходится с той оценкой, которую сам себе дает Дудко.

ЛАПКИН: Не об этом он говорил, я говорю. Не о книгах этих. Эксперты дают оценку книгам, о которых он слова не говорил. Он никак не предвидел, что всё это будет на одну доску поставлено. Он говорит: “Я никогда бы этого не сде­лал, согласился лучше умереть, нежели сделать такое заявление”.

СУДЬЯ: Ну, хорошо.

ЛАПКИН: “Для меня смерть, – говорит, – было бы несравненно легче перенести, нежели такое отношение друзей и духовных детей”.

СУДЬЯ: У нас есть ещё ряд документов 1980 года (начинает долго перечитывать даты протоколов осмотра и у кого и что изымалось, при этом он заставляет секретаря всё это записывать).

СУДЬЯ: Все эти вещи осматривались и приобщались. У Вас будут какие-нибудь замечания?

ЛАПКИН: Не знаю, так ли это. Люди, которые пытались в прошлый раз говорить (здесь Игнатий имеет в виду свиде­теля Устинова, показания которого были весьма путаны и непонятны). На суде он не присутствовал вовсе, но был за­читан протокол допроса (сам свидетель Устинов уже стар и парализован), что больной человек, у него было там – не было. Сын хотел сказать (на процессе сын Устинова хотел дать пояснение по поводу допроса своего отца), но ему от­казали в этом. Когда же он стал настаивать, то его попросту попросили покинуть зал, что он и сделал, – ему не дали сказать. Я же не знаю, как было или не было. Я читал, смотрел, написано так непонятно и разбросанный такой какой-то почерк. Я совсем не знаю, у кого что брали. «Возвращение к разговору» – мне тут 11 плёнок вменяется, а как свидетелей выслушали, оказалось, что только две. И две эти я не давал притом. Ну ладно, у меня тут хоть какие-то про­блески доверия к правосудию появились, ладно, разберутся, всё-таки разобрались.

СУДЬЯ: Лапкин, по этим протоколам ничего не будет?

ЛАПКИН: Я совсем не знаю, как там было. Вообще ничего не могу сказать. Люди эти ничего не подтверждали. Я не знаю, так или нет.

СУДЬЯ: Но ведь не верить нельзя.

ЛАПКИН: Ни да, ни нет. Не верить у меня оснований нет, и верить оснований нет.

СУДЬЯ: Ещё один вопрос у меня. Он имеет отношение к делу косвенно. Лапкин, свидетель Бурдин.. Вы встречались с ним до этого, нет?

ЛАПКИН: С Сергеем Александровичем?

СУДЬЯ: Да.

ЛАПКИН: Я в глаза его видел, а беседовать – ни разу не беседовал. Ничего я ему не давал, не переписывались. Ни­чего не было. Только вот мимоходом. Я у отца его был, а он в это время заходил в комнату и вышел. Только и всего.

СУДЬЯ: Он правильно, значит, сказал, что беседовать вам не приходилось?

ЛАПКИН: Нет, совсем нет. То есть мы совершенно как бы...

СУДЬЯ (перебивает): Кроме как по телефону:

ЛАПКИН: Если бы раньше я его увидел где-нибудь на улице, то я не узнал бы, что это он. Я совершенно его не знаю. Поэтому то, что отставили его от защитника для меня, совершенно полная неожиданность была. Тем более, у меня в письменном виде заявления не было, перед самым закрытием дела (30-го закрытие было, и 30-го следователь принёс записку, что точно, уже созвонились и что всё нормально, всё, всё, всё). Довели до конца – и раз – ничего нету, все на одно. Я понял, что это просто обман.

СУДЬЯ: Такое заявление нам поступило. Оно к нам поступило 16 июня. Уже дело было назначено выше. А судебное заседание, получается, по существу...

ЛАПКИН (перебивает): Я объясню это, пожалуйста, вам.

СУДЬЯ: По заявлению не надо объяснять. Заявление ваше, получается, рассмотрели?

ЛАПКИН: Ну да, но месяц назад не было. Я не знаю, какие заявления писать. То есть меня каждый день баюкал следователь: всё нормально, всё хорошо. Всё-таки ваш следователь – старший следователь краевой прокуратуры Курьят Владимир Кузьмич. И уже в последний день приходит и говорит: «Ну, может быть, ещё надо для удовлетворения, чтобы (вдруг кто-нибудь спросит) в письменном виде, что вы желаете защитника». Я говорю: «Но Вы же созва­нивались». – «Да, – ГОВОРИТ, – всё так, но напишите всё-таки». Оказывается, всё это плелась интрига, просто хит­рость, но что сделаешь?..

СУДЬЯ: Лапкин, всё же это заявление без внимания не оставлено, с этим вы согласитесь?

Лапкин: Я согласен, что, если я просил хлеба, заявление подшили, а хлеба мне не дали, какой мне прок, бумажкой же я не питаюсь. Мне ею, как говорят, по-тюремному... отвели в сторону и бросили меня на произвол судьбы.

СУДЬЯ: Согласитесь, что нарушать закон мы не можем.

(Речь идёт о том, что диакон Сергей Бурдин готовился быть защитником на суде. Изучал для этого специальную ли­тературу. Работая в библиотеке, он нашел ряд документов, циркуляров партии и правительства, в которых говорилось о фактах притеснения верующих и даже напрямую инспирировались административные меры в отношении них (фактов притеснения). Всё это он хотел огласить на суде, поскольку оглашение таких фактов Игнатием Лапкиным вменялось ему в вину, как клевета на советский строй. Но защитником Сергею Бурдину не дали стать. У него провели обыск и сделали его свидетелем по делу Лапкина. Свидетелю же на основании статьи УПК быть защитником не разрешается.)

ЛАПКИН: Знаете, одно дело закон, а чувство любви выше. Он не свидетель фактически. И вас могли бы вызвать, и вы не стали бы моим судьей.

СУДЬЯ: Ну, и никаких разговоров, конечно, о том, что вы...

ЛАПКИН: Конечно, закон есть человеческий закон. Я ничего не знаю в этих законах. Но я знаю только то, что обман-то остался. Мне следователь ещё подчеркнул: назаконном основании. 30 мая ещё узнал Параскун из вашего управления писал мне: всё утвердили, до конца. Значит, замысел уже был: обмануть. Да что меня обманывать, когда я в мешке сижу завязанный. Меня и обманывать нечего – ничего не могу сделать. Никак.

Допрос свидетеля Бурдина Сергея Александровича.

СУДЬЯ: Ладно. Свидетель Бурдин здесь? Пожалуйста, встаньте. Где вы сейчас служите? У нас возникли сомнения. В протоколе не указано.

БУРДИН: Это отношение к делу не имеет.

СУДЬЯ: Где вы служите?

БУРДИН: Я повторяю, что это отношения к делу не имеет. Я работаю в Троицкой церкви г. Красноярска.

СУДЬЯ: Кем?

БУРДИН: Вам третий раз повторять, что это отношения к делу не имеет?

СУДЬЯ: Пожалуйста, повторите.

БУРДИН: Запишите себе, что вы задаете вопросы не по делу.

СУДЬЯ: Мы усомнились в том, работаете ли вы. На наш запрос о том, работаете ли вы, мы попросили подтвержде­ния. Уполномоченный по делам религий при Совмине по Красноярскому краю Лугунков ответил в телеграмме: «Регистрационная справка на диакона Троицкой церкви г. Красноярска Бурдина Сергея изъята мною в мае 1986 года». То есть Вы не являетесь священнослужителем и не вправе носить одежду.

БУРДИН: Священнослужителем я буду являться даже тогда, когда не буду гражданином Советского Союза. Запишите у себя там: статус священнослужителя пожизнен, если его не снимет Синод Русской Православной Церкви.

СУДЬЯ: Оснований носить эту вот одежду (указывает на рясу, в которую облачён диакон Сергей) у Вас нет. Поэтому Вы являетесь в ней не иначе как только с провокационной целью.

БУРДИН: Вы глубоко заблуждаетесь. До тех пор, пока я нахожусь в сане диакона, я имею право носить свою одежду где угодно. Закон это разрешает.

СУДЬЯ: Основания надо иметь.

БУРДИН: Для этого есть полное основание: свидетельство о том, что я рукоположенный диакон.

СУДЬЯ: Всё, Бурдин. К Вам вопросов больше нет. На сегодня работу заканчиваем до десяти часов завтрашнего дня.

1 июля. 10 часов местного времени.

СУДЬЯ: Продолжаем судебное заседание. Судебная коллегия сочла необходимым пригласить на судебное заседание экспертов, которые давали заключение по научно-религиоведческой экспертизе. Необходимость вызвать их возникла в связи с чем: ну, во-первых, подвергает сомнению выводы Лапкин. Заявление Лапкина от 26 июня 1986 года:

«Просил неоднократно и ныне настоятельно требую полной переэкспертизы всех материалов, предъявленных мне в обвинении, как заведомо ложных, порочащих советский государственный и общественный строй. Эту просьбу я выражаю с первого дня после ареста моего. По всей видимости, экспертизы никакой не было, хотя бы потому, что слушать и давать заключение на каждый материал должны не менее двух экспертов. Согласно оплаты экспертизы, на прослушивание записей затрачено 210 рублей, т.е. прослушано едва ли 80 часов. А на экспертизу было представлено работ на 335 часов. Как же за 80 часов могли прослушать эти 335 часов? И определение экспертизы, что «XX век христианства» и «Трагедия Русской Церкви» – есть выдумка и ложные измышления, тогда что же было признано на двадцать втором съезде партии? Это история, быль, а не измышления. Рогозин, Ярл Пейсти, Дудко – это чисто религиозные записи. Если начитано всё религиозное, истинное, то нет и нужды... поднимать всё за 1980 год.

«Ложные измышления» – это есть утверждения в моём обвинительном заключении, будто бы я знаю, что в этих произведениях есть неправда, и распространяю. Нет, я истинно и искренне верю в то, что так оно и было, как написано в инкриминируемом мне материале.

Слава Богу за всё. Лапкин».

Допрос экспертов Нагорновой Людмилы Корнеевны и Антоновой Надежды Ивановны.

СУДЬЯ: Приглашены на судебное заседание руководитель комиссии Нагорнова Людмила Корнеевна и член комиссии Антонова Надежда Ивановна. Пожалуйста, Нагорнова Людмила Корнеевна, несколько организационных вопросов: себя назовите, какая у Вас должность.

НАГОРНОВА: Нагорнова Людмила Корнеевна.

СУДЬЯ: Какой год рождения?

НАГОРНОВА: 1944-й.

СУДЬЯ: Адрес?

НАГОРНОВА: Свердлова 11, кв. 28.

СУДЬЯ: Должность назовите.

НАГОРНОВА: Доцент кафедры философии Алтайского государственного медицинского института.

СУДЬЯ: Образование?

НАГОРНОВА: Высшее.

СУДЬЯ: Стаж работы по специальности?

НАГОРНОВА: 18 лет.

СУДЬЯ: Пожалуйста, чтобы не возвращаться, запишем и Вас, Антонова Надежда Ивановна.

СУДЬЯ: Место работы и должность?

АНТОНОВА: Доцент Алтайского политехнического института, кандидат философских наук.

СУДЬЯ: Образование?

АНТОНОВА: Высшее.

СУДЬЯ: Мы вас обеих предупреждаем: за дачу ложных показаний... Первый вопрос: ваше мнение по отношению к тому заявлению, которое вами было дано в ходе предварительного следствия. Поддерживаете ли вы выводы на сегодняшний день?

НАГОРНОВА: Да. Без сомнения. Заключение дано верное.

СУДЬЯ: Сомнения Лапкина Вы можете развеять по поводу прослушивания по времени?

НАГОРНОВА: Ну, по времени, во-первых, смотрели сразу четыре человека одновременно. Некоторые плёнки смот­релись от начала до конца. Вот например я лично «о. Арсения» от начала до конца, «Свидетельство Марии Евлампиевны» – от начала до конца. «Масонство» и другие. Следующий момент, который нужно выделить...

СУДЬЯ: А остальные?

НАГОРНОВА: Да. остальные в это же время. Надежда Ивановна «Масонство» смотрела. И так далее. Ряд плёнок смот­релось в объеме, ну, для нас достаточном для заключения. Картина была совершенно ясная. И последний момент: ряд плёнок полностью были идентичны текстам, которые были представлены: Рагозин... Причем это было проверено. Сличаются текст и плёнка. Так что всё... в достаточной мере...

СУДЬЯ: Хорошо. В заключении не нашли отражение ваши выводы по ряду работ: Рагозин «Существует ли загробная жизнь?», «Совокупность совершенства», «Кто же этот?». Проповеди Дмитрия Дудко есть. «Во время и не во время» нашло отражение, а вот «Беседы» его и проповеди Ярла Пейсти... Содержат ли в какой-либо форме (завуалированно или прямо) клеветнические измышления? Если содержат, то конкретно в чём? Мы ряд работ...

НАГОРНОВА (перебивает): Ну, в принципе, мне знакома «Существует ли загробная жизнь?» Рагозина, «Кто же этот?». Мне кажется, если возник такой вопрос, нужно дать время дополнительное, чтобы всё было доказательно, пол­ностью... Для этого нужно...

СУДЬЯ: Чтобы было доказательно?

НАГОРНОВА: Да. чтобы было доказательно, чтобы вот постранично буквально. Во всяком случае, по «Существует, ли загробная жизнь?» я могу сказать.

СУДЬЯ: Значит, эта работа вами исследована?

НАГОРНОВА: Да, конечно, конечно. Страницы 15, 10, 18-я страница. В предисловии, и не только в предисловии, где напрямую... Это Рагозина «Существует ли загробная жизнь?», где апологетически весьма нам хорошо...

СУДЬЯ: Сколько времени потребуется для дополнительной экспертизы?

НАГОРНОВА: Дня три нужно, чтобы всё...

ЛАПКИН: ...(неразборчиво).

СУДЬЯ: Конечно. Сейчас. Произведения экспертами исследовались. На ряд работ, Вы сами слышали, ответы есть, поставлены. Эксперты рассматривали произведение в той или иной мере, так или иначе ответы на ряд работ, на по­ставленные вопросы даны. А вот на эти, сами Вы заметили, что по Рагозину полная экспертиза... Да?

ЛАПКИН: По Рагозину вообще ничего нет, никакого ответа не получили ещё.

СУДЬЯ: Никакого ответа нет, так как экспертиза неполная.

ЛАПКИН: Экспертизы и не было никакой и не может быть. В этом мы убедимся через три дня. Мне хотелось бы задать вопрос по Ярлу Пейсти. Если по Рогозину есть...

СУДЬЯ: Лапкин. Лапкин, подождите немного... Не Вы один исследовали, судебная коллегия тоже исследовала... И мы пришли к такому мнению: не на все вопросы даны ответы, поэтому мы и пригласили специалистов, которых мы видим в зале. Работы тоже назвали, которые необходимо исследовать. Вот у Вас что-то будет дополнительно... неясное по экспертизе?

ЛАПКИН: Да, неясно по «Совокупность совершенства». Конкретно указать, что относится кo мне в обвинении, а не то, что там такие выражения, например, что атеизм ничего не несёт в себе морально, на чём можно построить настоящую и будущую жизнь. Эта фраза к обвинению не относится. Я хотел...

СУДЬЯ (перебивает): Значит, вы эксперту ставите вопрос: конкретно содержатся ли в работе Рагозина какие либо клеветнические измышления?

ЛАПКИН: Да, измышления. Конечно, если в Бога она не верит...

СУДЬЯ: Если содержится, как Вы говорите: хотя бы одну строчку назовите, если содержится, то конкретно, какую...

ЛАПКИН: Конкретно указать, на это. Если она в Бога, говорю, не верит, то она скажет: ты веришь в Бога – это кле­вета. Вот и всё. Так ведь до чего угодно можно дойти. И там именно об этом речь идёт.

СУДЬЯ: Вопрос понятен.

ЛАПКИН: Теперь по Ярлу Пейсти. Книг нет, но понятно...

СУДЬЯ (перебивает): Есть плёнки.

ЛАПКИН. Знаете, я пару слов в конце скажу Вам, потому что помните: воины прибежали, у них ещё руки от страха тряслись, продали своё и детей... спасение навеки.

СУДЬЯ: Лапкин, Лапкин...

ЛАПКИН: Я сейчас хотел о Ярле Пейсти сказать. Ведь по Ярлу Пейсти книг нет. И только Ярла Пейсти слушать 135 часов. И так, как мы слушали: в одном месте, в другом (Игнатий говорит здесь о прослушивании плёнок в закрытом за­седании суда). Меня судья спрашивает: «Ну, в общем, дальше такое?» Да, такое. Потому что я знаю: 135 часов слушать – не смотреть, как вы говорите: «Мы просматривали с Надеждой Ивановной». Плёнки не смотреть надо, их слушать надо.

НАГОРНОВА: ...(пытается перебить)

ЛАПКИН: Я прошу вас выслушать, вопрос конкретно ставлю: чтобы вы из Ярла Пейсти нашли такие выражения, которые назывались бы не так. Допустим, вот из Тамбова, написано, что это центр там шпионский. Вы тут наговорите, я готов сам себя уже расстрелять. Вы не центр называйте, не котёл, где варилось что-то, а конкретно пищу. А то: «Он работает в том центре, сбор политической информации». Я этого ничего не знаю. Я проповеди беру в чистом виде, как они есть. А какое знамя на них, звезда шестиконечная или свастика, мне это...

СУДЬЯ: Вопрос в связи с работой Ярла Пейсти какой будет?

ЛАПКИН: То же самое: что относится ко мне, к обвинению, что я распространяю заведомо ложные измышления. Содержат ли они это? То есть плёнок предоставлено пятнадцать...

СУДЬЯ (перебивает. диктует секретарше): ...если содержатся, то какие...

ЛАПКИН: Какая дорожка, какое место, чтобы мы могли прослушать. И желательно, если можно, чтобы люди это услышали. И теперь: выслушать всю плёнку, а не так, чтобы вы взяли в одном месте, и, например, назвал свой адрес автор – Стокгольм: «А! Стокгольм – не наше. Под топор». Чтобы так не было.

НАГОРНОВА: Нет.

ЛАПКИН (перебивает): Но, однако, так. В вашем заключении пока ничего не было, кроме того, что радиостанция ненашенская. Больше ничего нету.

СУДЬЯ: Вы так увлекаетесь собой, только сами себя и слушаете.

ЛАПКИН: Нет. Ну, я же расстаюсь с человеком. Больше я с ней не буду...

СУДЬЯ (перебивает): Погодите минутку. Вы не слушаете никого, кроме самого себя. Мы пригласили специалистов, чтобы поставить вопрос перед судом. Пожалуйста, поставили. По Рагозинским работам: содержатся ли конкретно и в чём выражается? По Ярлу Пейсти то же самое.

ЛАПКИН: Что относится к преступлению, а не то, что с атеизмом; там написано, мы не согласились. «Ах, так! Атеизм – наша государственная религия, значит...»

СУДЬЯ (перебивает): Поставили задачу перед экспертами?

ЛАПКИН: Да, чтобы так звучало.

СУДЬЯ: Ещё какую?

ЛАПКИН: О произведениях о. Дм. Дудко – не смотреть, а слушать я прошу. Проповеди Дудко... а проповедей там – 4 плёнки. Чтобы также было указано: плёнка, дорожка и о чём.

 СУДЬЯ: Вопросы те же самые?

ЛАПКИН: Те же самые. Теперь:«От тьмы к свету», потому что даже в обвинительном заключении, вот этом, на 6 и на 13 и страницах совершенно противоположное напечатал следователь: в одном месте написано «антисоветские», а потом одумался и говорит «всё дореволюционное»...

(На этом полученная нами самиздатская запись обрывается)».

(«Русская мысль» Париж. № 3650 5 декабря 1986 г., стр. 7 «Советский Союз сегодня»).

(Судья: Макаров Владимир Александрович, р. т. 22-44-85, ныне судья в арбитражном суде. Прокурор Мордовин Я. И. умер. Свидетель свящ. Скачков М. Ф. умер, Яковлев Г. М. (впоследствии иеромонах Григорий) – убит кришнаитом.)

Труды «Златоуста» коммунисты не признавали вредными. Они говорили тогда через сотрудников КГБ Никулина Ю. М. (тел. 36-88-82): хоть мешками тиражируй их. Почему? Но тогда, когда Иоанн говорил к живым людям, нарушителям Божественных законов, его арестовали, и сослали, и он погиб от мучений. Но если бы он жил сегодня и говорил то же самое, буква в букву, что и тогда, но только по отношению к нынешним правителям, то пощадили ли бы они его? Значит труды имеют силу только от того, применяем ли мы их к нынешнему моменту и достигаем ли сердец живущих ныне этими трудами.

Оживотвори то, что живо, но под пеплом времени. Соделай опасным и то, что было опасным когда-то для врагов Божиих.

 ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО, КОТОРОГО НЕ ДАЛИ СКАЗАТЬ

Игнатия привезли в пустой зал суда накануне дня, назначенного на предыдущем судебном заседания. Вместо друзей, которых он ожидал увидеть, присутствовал в зале лишь одинокий корреспондент газеты «Алтайская правда». Говорить последнее слово в такой ситуации Игнатий отказался. Следующее же заседание началось объявлением приговора.

«..Я абсолютно невиновен перед законом. Слушая «Возвращение к разговору», где говорится о нечеловеческих страданиях раскулаченных, суд ни словом не обмолвился о страдании тех людей, а только одно твердил: зачем говорить об этом? Так-то понимают гласность. Но это те страницы истории нашей страны, наших людей, и мы не можем не говорить об этом, иначе история будет неполной, выборочной. Это наша память. Почему бы суду не задать такой вопрос: как же могло быть так, что мы братья и мучили друг друга? Ни звука! Опустили головы, когда в закрытом зале суда слушали эту потрясающую душу кровавую трагедию миллионов крестьянства, эту мужицкую чуму...

Возьмём несколько примеров из историй. Христос воскрес! – правда ли это? Не распространением ли заведомо ложных измышлений занялись Апостолы? Для верующих это Истина истин, а для кого-то – опиум, сивуха. ...Я не повинен перед статьей 190-1, судите меня за мою деятельность, как издателя религиозных книг, и я не подам ни одной жалобы на любой законный приговор, с радостью приму его как награду от Христа. Вы судите меня по статье, по ко­торой нужно судить всех лжецов-атеистов на руководящих постах, где лгут в сводках и отчётах...

«XX век христианства» – о расстрелянных и не реабилитированных священниках. Это не измышления, эти факты имели место. Если с трибуны съезда открыто сказали о совершенно невинно расстрелянных коммунистами же коммунистах, их реабилитировали, то почему не сказать о невинных жертвах, о геноциде против верующих в те годы? Интересно, что все правители ведут себя одинаково при любом строе. Говорить о казнях, бывших при иных правителях, можно, но что делалось при них, что ещё можно было бы изменить – тому противились. Протопопа Аввакума сожгли «за великие хулы на царский дом», а нынешняя власть печатает труды Аввакума. А если бы он сегодня жил, обязательно бы говорил о недавних мучениках веры и также был бы судим по статье 190. Преследуя верующих только за память о своих мучениках, вы яснейшим образом свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые пролили кровь пророков и священников. Дополняйте же меру отцов ваших. Кровь христиан всегда была семенем христианства...

В святыню, как прежде, бросают каменья.

Мир гонит по-прежнему паству Твою

В ярости злобы коварством и мщеньем,

Но дай нам не сдаться в смертельном бою.

Вот здесь, перед судьями прошли свидетели, чьи родные и они сами были в лагерях... хотелось их послушать, дать подтверждение тому, что «XX век христианства» и «Трагедия Русской Церкви» – не измышления. Но судья всё отрезал: не нужно, мы и сами это знаем... Мёртвых боятся больше, чем живых. Но у нас есть заповедь поминать наставников наших и, взирая на кончину их жизни, подражать вере их... (Евр. 13:7). Мы вправе искать ответ на вопрос: отчего убийцы всегда боятся напоминания о своих жертвах? Раскаяние в содеянном даёт возможность надеяться, что подобное не повторится. Такие деяния жестокого времени надобно осудить, а не покрывать, не преследовать тех, кто помнит о невинных жертвах. Забывать героев веры – не христианское дело... Помнить мучеников – кровная обязанность христианина. И если это запрещено, лучше умереть вместе с мучениками...

...Говорят о свободе вероисповедания. А куда же деть статьи 191 и 70? Ибо не омертвело ещё чрево атеизма, породившее чудовище сталинской 58-ой статьи, погубившей во чреве Молоха, в морозилках севера миллионы верующих, крестьян, коммунистов... 14 подпунктов-выкормышей гребли всё.

...Фараон велел бросать детей в Нил, но он не учил петь: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». И если об отце Арсении говорят судьи, что он не хорош, то что нам слушать? Оперу Вано Мурадели «Ленин в Октябре», как он на броневичке поёт «Апрельские тезисы»?

 Но мы, христиане, не поём: «пойдём и как один умрём», но «Христос воскрес из мертвых, смертию смерть попрал и сущим во гробах Он жизнь даровал!»  Знаю, что обличение тех, кто имеет власть умерщвлять, – опасно для жизни обличающих. И всё же голос Иоанна Златоуста говорит: пойди и обличи тирана, и будешь мучеником за Христа. Пример есть и ныне в Сальвадоре – архиепископ Ромеро, застреленный с чашей Крови Христовой в руках.

«Узы и скорби ждут меня»(Деян. 20:23). Но я ничем не дорожу, только бы исполнить порученное Христом. Теперь утверждено страданием право на существование всего, что я начитал, выпустил. И даже язвительный удар от священников: «Нет ему спасения в Боге»(Пс. 2),– не смутилменя...

Оставляя всех вас, расставаясь с вами, не скрою, некоторых жаль: «не напрасно ли я трудился среди вас»...Знайте, что отныне мне официально сказал следователь: если бы каждый сам брал начитанное мною у меня и переписывал бы, то нарушения статьи не было бы, и не отняли бы. Переписывайте, не спите, будете иметь хлеб.

Тут вот ещё о законе. Жилище неприкосновенно по Конституции. Но получил бумажку от прокурора, и среди бела дня сколько людей обобрали! Ты только свидетель всего, что считал дотоле своим. Чужие дяди в подполе, на полатях, в сарае, в карманах, в душе шарятся. Ленин говорил, что государственный аппарат насилия постепенно будет отмирать, а на деле-то как? Слежка, как глазок в камерной двери, везде, во всем мире. Скучно жить, страшно. «Но мужайтесь,– говорит Христос, – Я победил мир».

Вот свидетели показывают: «Игнатий активно боролся с грехом» (Классен).

 Ох вы, милые мои друзья! это-то в вину мне и пошло, что никому от меня покоя не было. Эти показания только ухудшили отношение ко мне судьи.

Повторяю то, что более всего ужаснуло меня в тюрьме. Когда прочитал показания, то оказалось, что худшие дали те, кто ближе был к священникам. Льстецы и лицемеры.

(При обысках у Игнатия и многочисленных его друзей в разных городах было изъято магнитофонов и магнитофонных плёнок на сумму более 30 тысяч рублей. При конфискации записей, большая часть которых – чисто религиозного содержания, грубо нарушены процессуальные нормы. Многочисленные ходатайства в органы прокуратуры пока безрезультатны. «Лжесвидетель не останется ненаказанным»(Пр. 19, 5). Ср. (Гал. 4:11)– прим. сост.).

Да не вменится вам это на Суде Божием... Кто, где слышал, чтобы против овец было обвинение архипастыря, как тут – послание Гедеона Новосибирского? Есть от чего сойти с ума, как говорит о. Дмитрий Дудко. Bсe эти их загранпоездки – по трупам душ. Награды за сотни тысяч вдовьих рублей...

Чтобы создать мнение, что против меня были и верующие, и неверующие, пошли на явную фабрикацию без зазрения совести. Вот я пишу брату во Фрунзе и брату в Минусинск... Вдруг одновременно «ошибаются» почтальоны и заносят письма поздравительные с Пасхой Христовой на десять номеров дальше. И ведь соседство, частный квартал – да любой бы отнёс письмо по назначению. Но вдруг везде все стали «патриотами», вдруг распечатали письма, вдруг возмутились «религиозной пропагандой» и отнесли всё к уполномоченному (хотя неверующие люди и не ведают такой должности, что есть уполномоченный по религиозным культам), а тот уже, понятное дело, отослал нашему местному,Лисенкову Г. И., а этот отсылает Гущину И. П., прокурору края – привлечь Лапкина, организатора «новой секты златоустовцев», как назвали нас с лёгкой руки местного настоятеля о. Николая Войтовича. А на конвертах-то, подшитых к делу, стоят правильные адреса и нет ни одной почтовой печати. Тут уж первокласснику понятно, что и как было...

... Сегодня я, завтра возьмут любого. Не молчите, пишите везде, пусть судят по закону... Вы исполнили заповедь, посетили меня, пусть и не в самой темнице, но как я рад видеть вас здесь всех, таких родных и близких. Все вы участвовали в моём крестоношении, и кто здесь был, получил урок и награду от Христа, да не потеряет её. Читайте хотя бы по воскресеньям акафист на русском языке Пресвятой Троице (Благодарственный акафист свящ. Г. Петрова, известный также под названием «Слава Богу за всё» – прим. сост.), вспоминайте о моей любви к вам, как возил вас на природу, детей учил любить всё вокруг, во всём видеть Бога. Телом мы разлучены, а душа радуется единению... Когда будете на плёнках слушать мой голос, то представляйте, что я среди вас радуюсь. Будет ещё статья в газете, злобный памфлет. К Богу моя аппеляция! Слава Иисусу Христу!»

ПРИГОВОР

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

10 июля 1986 г. Судебная коллегия по уголовным делам Алтайского краевого суда в составе:

Председательствующего Макарова В.А. народных заседателей Королевой И.П., Аракеловой Г.Н. при секретаре Михайловой Т.А. с участием прокурора Мордовина Я.И. рассмотрев в открытом судебном заседании дело по обвинению: Лапкина Игнатия Тихоновича, родившегося 10 июня I939 г. в п. Карповский, Алтайского края, русского, беспартийного, образование средне-техническое, женатого, не имеющего иждивенцев, работающего старшим охранником конторы снабжения управления хлебопродуктов Алтайского крайисполкома, проживающего в г. Барнауле, 2-я Строительная 62, кв. 16, не судимого, преданного суду по ст. 190-1 УК РСФСР

УСТАНОВИЛА:

Лапкин И. Т. систематически в период с 1978 по 1985 г. занимался изготовлением и распространением произведений, содержащих заведомо ложные клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

Основной формой изготовления указанных произведений явилась производство Лапкиным магнитных записей. Он начитывал на магнитные ленты, приобретённые у неустановленных лиц произведения различных авторов, не подлежащие изданию в нашей стране, перезаписывал проповеди или беседы священнослужителей, записывал лично составленные произведения и беседы с верующими. Кроме того, часть этих произведений он изготовлял машинописным способом, также размножал рукописным способом произведения собственного содержания, также содержащие клеветнические измышления. Изготовленные и растиражированные в большом количестве магнитные записи, рукописные и машинописные тексты Лапкин распространял среди верующих, проживавших в разных городах, посредством личной передачи и пересылки по почте. В изготовленных и распространённых Лапкиным материалах содержатся измышления о гонениях на верующих и их преследованиях вплоть до убийства; утверждения об отсутствии свободы совести в СССР, о разложении общественного строя; измышления, искажающие революционно-демократические завоевания советского народа и его образ жизни, т.е. измышления, порочащие государственный и общественный строй СССР, как в целом, так и его отдельные звенья.

В общей сложности за этот период Лапкин в той или иной форме изготовил и распространил 22 различных произведения, сознавая при этом содержащуюся в них заведомую ложность произведений указанного выше характера. 6 марта 1978 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение Рагозина «Существует ли загробная жизнь?», а в 1978-1979 гг. растиражировал магнитные записи и в дальнейшем распространял их до 1985 г. По одной катушке, вклю­чающей один экземпляр произведения он передал Шевченко Н.О., Речкунову Л.И., Барышниковой В.А., Баклановой А.Г., Устинову В.А. Смолкину В., Шитиковой В.А., Глущенко, Лапкииу П.Т., по две катушки передал Петеримовой А.П., Гладких.

 В октябре 1978 г. Лапкин И. Т. записал на магнитную ленту текст «Послания патриарха Тихона В.И. Ленину» в исполнении неустановленного лица, затем этот текст переписал рукописным способом. Тексты хранил дома с целью последующего распространения. 2 ноября 1978 г. Лапкин И. Т. начитал на магнитную ленту книгу проповедей Д. Дудко «Во время и не во время». А в 1978-1979 гг. растиражировал её и распространил Петеримовой, – две катушки с двумя экземплярами каждая.

В период с 30 октября 78 по 20 ноября 1979 г. Лапкин И. Т. составил подборку различных материалов, озаглавив её «Тайна беззакония в действии. Масонство». В неё вошли «Протоколы сионских мудрецов», текст «Послания патриарха Тихона к В. Ленину», проповеди Д. Дудко, отрывки из произведений Солженицына, объединённые комментариями Лапкина. В этот же период времени Лапкин совместно с Яковлевым начитал указанные произведения на магнитную ленту, растиражировал и распространил неполные экземпляры Устинову А.И. Петеримовой, Лапкину П.Т.; по одному полному экземпляру на катушке передал Фасту Г. и Шевченко Н.О.

В 1979 г. Лапкин И. Т. передал Петеримовой два экземпляра машинописного текста первой части второй книги «О нашем уповании». В этом же году он начитал на магнитную ленту произведения Дудко «Христос в нашей жизни, или воскресное собеседование», магнитные записи растиражировал и хранил дома с целью распространения.

30 июля 1979 г. Лапкин начитал на ленту «Совокупность совершенства» Рагозина. В 1978-1980 гг. растиражировал и распространил по одному экземпляру Речкунову, Долгову, Гладких, Матузовой). По два экземпляра Петеримовой, Устинову, Лапкину П.Т.

В период с 1978 – 1980 гг. Лапкин записал на плёнку свои беседы с верующими, растиражировал магнитные записи, присвоив им названия: «Возвращение к разговору», «Воспоминание Марии Евлампиевны» и распространял по одному экземпляру Шитиковой и Шевченко.

28 января I980 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение Рагозина «Кто же Этот?» и в период до 1982 г. растиражировал, распространил по одному экземпляру на одной катушке каждый: Гладких, Речкунову. В период января-апреля 1980 г. Лапкин И. Т. написал стихотворения «Клуб», «Набатный колокол пророчит о России...», «Хри­стос воскрес». Размножил их тексты рукописным способом, передал Долгову, Шевченко, выслал почтой Молчанову в г. Мелитополь. Кроме того, стихотворение «Клуб», «Христос воскрес» переслал в 1980 г. Ульянкину, Конобевцевой в г. Пензу, Еремееву в г. Вентспилс, Вознюк – в г. Одессу.

22 января 1980 г. Лапкин стихи «Набатный колокол пророчит о России» прочитал в своей квартире Долгову А.Д. и Яковлеву Г.М.

Со 2 декабря 1979 г. по январь 1980 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение «Архипелаг ГУЛаг» Солженицина, включив в запись собственное произведение «Послесловие». Записи распространил по одному экземпляру в 11 катушках Шевченко, Шитиковой, два экземпляра на 22 катушках Лапкин хранил у себя дома с целью распространения. По одному неполному экземпляру Лапкин передал Устинову В.А. и Лапкину П. В январе 1980 г. Лапкин составил краткое содержание произведения «Архипелаг ГУЛаг», размножил рукописным способом в 4-х экземплярах на 11 листах каждый.

В январе 1980 г. Лапкин отпечатал текст «Послесловие к Архипелагу Гулаг» в нескольких экземплярах, из которых один передал Шитиковой, а остальные с целью распространения хранил у себя дома.

В мае I980 г. в отношении Лапкина было возбуждено уголовное дело по статье 190-l УК РСФСР, поскольку перечисленные выше произведения содержат заведомо ложные измышления, порочащие государственный и общественный строй. 26 октября 1980 г. уголовное преследование в отношении Лапкина было прекращено за изменением обстановки, выразившейся в осознании Лапкиным ошибочности своих взглядов, в отказе от изготовления и распространения в дальнейшем произведений клеветнического характера, в раскаянии в своих действиях. Ему была предоставлена возможность честным трудом и примерным поведением доказать своё исправление. Однако Лапкин но существу ввёл в заблуждение правоохранительные органы. Освободившись из-под стражи 10 октября 1980 г., он продолжил свою преступную деятельность.

Начав в 1978 г., по 1984 г. периодически производил перезапись с магнитных лент произведений Ярла Пейсти – руководителя зарубежного центра радиовещания на СССР. Магнитные записи в этот период Лапкин растиражировал и распространил Долгову.

Осенью 1981 г. Лапкин начитал на магнитную лентру произведение Л. Регельсона «Трагедия Русской Церкви» 1917-1945 гг., в течение 1981 г. растиражировал записи и распространил по одному экземпляру на трёх катушках каждый – Фасту и Глущенко, неполные экземпляры передал Речкунову – 2, Шевченко – 1.

11 марта 1983 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение неизвестного автора «XX век Христианства», в 1983-1985 гг. растиражировал и распространил по одному экземпляру Петеримовой, Устинову В.А., Матузовой, Глущенко, Фасту – 2 экз., Долгову – 3, Баклановой и Шитиковой передал неполные экземпляры.

22 марта 1983 г. Лапкин начитал на магнитную ленту тенденциозно подобранные им материалы из различных литературных источников под общим названием «От тьмы к свету». Магнитные записи этого произведении Лапкин в 1983-1985 гг. растиражировал и распространил среди Петеримовой, Гладких, Долгова В., Глущенко, Устинова А., Долгова В.А. – Лапкин хранил у себя дома с целью распространения.

В 1984 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение неизвестного автора «Отец Арсений», являющееся частью подборки «От тьмы к свету», растиражировал его и по 1985 г. распространил по 1 экз. Баклановой, Матузовой, Шитиковой, Яковлеву, 5 катушек Лапкин хранил у себя дома с целью распространения.

В октябре 1984 г. Лапкин начитал на магнитную ленту книгу Дудко «Такова, к счастью, жизнь. Антиномии и парадоксы», которую в этом же году растиражировал и распространил Шевченко и Гладких – по 1 экз, Лапкину П.Т. – 2 экз.

В 1984 г. знакомая Лапкина Барышникова на пишущей машинке «Унис» размножила текст книги Дудко «Воскресные собеседования или Христос в нашей жизни» в 5 экз. Лапкин 2 книги переплел и в 1985 г. передал Барышниковой. Одновременно передал ей тексты из второй книги бесед Дудко «О нашем уповании», книгу Рагозина «Существует ли загробная жизнь?», книгу об архиепископе Луке, он же профессорВойно-Ясенецкий.

21 января 1985 г. Лапкин начитал на магнитную ленту произведение «Существует ли загробная жизнь?» изготовленный оригинал хранил дома с целью последующего тиражирования и распространения.

В конце 1985 г. – начале 1986 г. Лапкин передал Барышниковой книгу типографического изготовления «Кто же Этот» Рагозина в одном экз.

6 января 1986 г. в отношений Лапкина вновь было возбуждено уголовное дело, которое было соединено с предыдущим уголовным делом после отмены постановления о его прекращении.

В отношении Барышниковой, принявшей участие в изготовлении произведений клеветнического содержания, уголовное преследование прекращено.

В отношении Яковлева Г.М. материалы его участия в преступлении выведены в отдельное производство.

Лапкин виновным себя не признал. Не отрицая в целом изложенных выше обстоятельств преступной деятельности, т.е. начитывания на магнитную ленту запрещённых к изданию произведений, составления собственных произведений, тиражирования их путем перезаписи с помощью магнитофона и рукописным и машинописным способом, передачи другим лицам лично или пересылки по почте, Лапкин утверждает, что все эти произведения не содержат измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Он собирал и записывал с реальных исторических фактов с целью донести их до нынешнего поколения и потомков. Сведения не считал ложными, цели опорочить существующий строй не имел.

Несмотря на отрицание вины Лапкиным, его виновность в преступлении достаточно полно и объективно подтверждается собранными по делу доказательствами.

Из показаний допрошенных в судебном заседании свидетелей Шевченко, Яковлева, Барышниковой, Шитиковой, – всего 20 человек, следует, что в период с 1978 г. по 1985 г. они как верующие неоднократно получали от Лапкина магнитные записи, реже литературу с произведениями Дудко, Рагозина, Регельсона, Пейсти и др.

Факты изготовления Лапкиным и распространения им произведений, содержащих клеветнические измышления на существующий строй подтверждаются также протоколами обысков, во время которых такие произведения изымались у самого Лапкина И.Т и др.

Указанные выше свидетели подтвердили изъятые у них при обыске произведения, которые они получали от Лапкина И. Т.

Из протоколов выемки почтово-телеграфных корреспонденций видно, что в письмах, адресованных Ульянкину, Лапкиным пересылались стихи собственного сочинения «Клуб», «Христос воскрес!», «Набатный колокол пророчит о России».

Изъятые при обысках и выемках, изготовленные и распространенные Лапкиным произведения признаны вещественными доказательствами как содержащие измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, осмотрены и приобщены к материалам уголовного дела.

Факт изготовления и тиражирования Лапкиным И. Т. магнитных записей с целью распространения подтверждается одновременным, изъятием у него магнитофонов марки «Маяк-205» – 14 штук, «Романтик-304» – 1 штука, микрофонов в количества 43-х штук и др. принадлежностей к звукозаписывающим устройствам.

Изготовление Лапкиным рукописных текстов «Послание патриарха Тихона к В.И. Ленину» и стихотворения подтверждается заключением почерковедческой экспертизы /т.1 л. 279,282/.

Тот факт, что приготовленные и распространённые Лапкиным магнитные записи и тексты содержат заведомо для неголожные измышления, порочащие советский государственный строй, подтверждается следующим: Из основного и дополнительного заключения научно-религиоведческих экспертиз, из допроса в судебном заседании в качестве экспертов Нагорной Л.К. и Антоновой Н.И. следует, что все указанные выше изъятые у Лапкина и др. лиц и представленный на экспертизу материалы имеют антиобщественное содержание, выходят за рамки чисто религиозных произведений, касаются социальных отношений, вопросов права, внутренней политики КПСС и советского го­сударства, народного образования, культурного строительства. Эти произведения, как правило, засылаются в СССР различными зарубежными антисоветскими пропагандистскими центрами типа «Славянская миссия» и другие, либо издаются в нашей стране нелегальным способом.

Под религиозной оболочкой этих произведений за исключением «Архипелага ГУЛаг» и «Послесловия» к нему, не являющихся религиозными, содержатся суждения, отрицательно характеризующие советский государственный и общественный строй, положение Церкви в СССР. Искусственный, целенаправленный подбор материалов, тенденциозность их освещения приводят к тому, что каждое произведение в целом фальсифицирует, искажает советскую действительность, влечёт за собой восприятие её аудиторией, на которую оно направлено. В текстах произведений идеализируются дореволюционные общественные порядки в противовес общественным порядкам, существующим в нашей стране.

Экспертами выделены следующие основные группы измышлений, содержащихся в упомянутых произведениях, порочащих советский государственный и общественный строй:

- Утверждение о гонениях граждан в СССР за их веру и убеждения, даже до убийства.

- Отсутствие в СССР свободы совести.

- Измышления, порочащие советскую атеистическую науку и культуру.

- Измышления об истоках революционно-демократического движения и социализма, об основателе Советского государства В. И. Ленине, руководителях партии и правительства;

- Отождествление Советского государства, его органов власти и управления с образами «сатаны» и «антихриста», от которых якобы исходит всё зло, и с которыми следует вести непримиримую борьбу.

- Измышления, порочащие Конституцию СССР, деятельность правоохранительных органов.

- Измышления о разложении советского общественного строя и другие измышления.

Правильность экспертного заключения, согласующегося с другими собранными по делу доказательствами, и компетентность специалистов сомнений у судебной коллегия не вызывают. Все участвующие в производстве экспертизы специалисты имеют высшее образование, учёные степени и длительный стаж работы по специальности, что позволяло им дать квалифицированное заключение по исследованным вопросам.

Из текстов экспертных заключений, в которых процитированы исследованные произведения, из показаний в судебных заседаниях экспертов видно, что представленные в их распоряжение произведения исследованы ими в объёме, достаточном для дачи заключения. Сам подсудимый Лапкин признаёт, что в заключениях экспертов, основном и дополнительном, процитированы именно те произведения, в изготовлении и распространении которых он обвиняется.

Исследование судебной коллегией в судебном заседаний приобщённых к делу вещественных доказательств, прослушивание ряда магнитных записей и текстов подтверждает выводы судебной коллегии о полноте, объективности экспертного заключения.

Наличие в упомянутых произведениях заведомо для Лапкиналожных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, подтверждаются также следующим.

Из показаний самого Лапкина, касающихся его взаимоотношений со священнослужителями из с. Гребнево Московской обл. Д. Дудко следует, что именно в этот период их знакомства деятельность Лапкина стала приобретать антиобщественный характер. Лапкин получал от Дудко издаваемую за рубежом и нелегальным способом в нашей стра­не литературу, как например проповеди Дудко «Во время и не во время», первую и вторую книгу его бесед «О нашем уповании», «Христос в нашей жизни» или «Воскресные собеседования», лично производил записи проповедей Дудко. Все эти произведения содержат клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, прямые призывы бороться с ним.

За эти действия Дудко был привлечён к уголовной ответственности, осознав ошибочность своих взглядов, осудив противозаконность своих действий, направляемых западными спецслужбами, Дудко выступил с публичным заявлением об этом в печати и по телевидению, в котором назвал свои произведения клеветническими и как автор запретил их распространение (т. 4, л. д. 98, газетная публикация). Не порывавший с Дудко и после этих событий, Лапкин продолжал изготовление и распространение как этих, так и новых его работ, как, например, «Такова, к счастью, жизнь», «Антиномии и парадоксы».

Далее из показаний подсудимого Лапкина следует также, что он был осведомлен о том, что распространяемые им произведения не имеют официального издания в нашей стране, а проповеди Я. Пейсти прослушивались лично Лапкиным и по прямой трансляции из-за рубежа.

О том, что Лапкин понимал заведомую ложностьраспространяемых измышлений свидетельствуют его собственноручные заявления от 4 и 13 октября 1980 г., в которых он признавал ошибочной и незаконной свою деятельность по изготовлению и распространению измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй.

Свидетель Лапкина Н.В., жена подсудимого, пояснила, что Лапкин начал тиражировать и распространять магнитные записи религиозных произведений примерно с 1979 г. Наряду с ними он записывал тексты антиобщественного содеражания, такие как «Архипелаг Гулаг», «Тайна беззакония в действии – Масонство»; за что привлекался к уголовной ответственности. После прекращения дела Лапкин своей деятельности не прекратил, продолжал начитывать тексты антитиобщественного характера, такие как «ХХ век Христианства», «Трагедия Русской Церкви». Она предупреждала Лапкина о противозаконности его действий, о возможности наступления неблагоприятных последствий, но он не реагировал на это.

Лапкину на явно выраженный в его стихах антисоветизм указывал свидетель Скачков, священнослужитель, который пояснил, что деятельность Лапкина по распространению идущих с запада произведений не имеет ничего общего с делами истинно-религиозными, церковными.

Тот факт, что Лапкин не мог не сознавать заведомой ложностираспространяемых им измышлений.

Как следует из показаний самого Лапкина и лиц близко знавших его, Лапкин является человеком грамотным, имеющим средне-специальное образование, владеющим несколькими иностранными языками, обладающим широким кругозором, эрудицией, большим жизненным опытом.

При таких обстоятельствах утверждения Лапкина И. Т., что он не считал распространяемые им произведения содержащими заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный строй, судебная коллегия находит надуманными, расценивает их, как стремление уклониться от ответственности за содеянное.

Исследовав доказательства в их совокупности, судебная коллегия находит вину Лапкина И. Т. доказанной, квалификацию содеянного им по ст. 190-1 УК РСФСР правильной. Он на протяжении длительного времени систематически изготовлял и распространял в устной, письменной, печатной форме, в магнитных записях произ­ведения, содержащий заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

Вместе с тем, не добыто доказательств наличия ложных измышлений в записях бесед Лапкина с верующими, переданных им Петеримовой, Речкунову, Гладких, Шишкиной, Баклановой – по одной катушке каждому, Фасту, Лапкину П.Т. – по две катушки каждому, поэтому эти эпизоды из обвинения подлежат исключению. Однако эти магнитные записи являются вещественными доказательствами преступной деятельности Лапкина и подлежат уничтожению, как и остальные катушки с магнитными лентами, приобщённые к делу в качестве вещественных доказательств.

Обсуждая вопрос о назначении Лапкину наказания, судебная коллегия учитывает его положительную характеристику с места работы, первое привлечение к уголовной ответственности. С учётом этих обстоятельств, а также с учётом характера и степени общественной опасности содеянного, длительности и интенсивности преступных действий, Лапкину следует назначить наказание, связанное только с изоляцией от общества. Исправление и перевоспитание его иным наказанием невозможно.

Руководствуясь ст. 301-303 УПК РСФСР, судебная коллегия ПРИГОВОРИЛА:

ЛАПКИНА Игнатия Тихоновича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.190-1 УК РСФСР и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 2 /два/ года и 6/шесть/ месяцев в исправительно-трудовой колонии общего режима.

Меру пресечения оставить прежней – содержание под стражей. Срок исчислять с 9 января 1986 г. В силу ст. 47 УК РФ зачесть в срок наказания предварительное заключение с 23 мая I980 года по 10 октября 1980 года.

Являющиеся вещественным доказательством магнитофоны «Маяк-205» в количестве 14 штук и «Романтик-304» – 1 штука, пишущую машинку «Унис» 35615-3563953 – конфисковать в доход государства. Пишущую машинку «Украина» № 740920, как не являющуюся вещественным доказательством, возвратить Лапкиной Н.В. Остальные вещественные доказательства – катушки с магнитными лентами, книги, рукописные и машинные тексты, поименованные в постановлении о приобщении их к делу, согласно этому перечню /т. 2, л. д. 383-394/ уничтожить, как не представляющие никакой ценности.

Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд РСФСР в течение семи суток с момента провозглашения, осуждённым – с момента вручения ему копии приговора, с подачей жалобы или протеста через Алтайский краевой суд.

Макаров В.А., Королёва Н.П., Аракелова Г.Н.
     

 Главная  Форум Игнатия Лапкина Кто такой Игнатий Лапкин  Контакты Ссылки Статьи  Баннеры
Яндекс цитирования Маранафа: Библия, словарь, каталог сайтов, форум, чат и многое другое. ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - www.logoSlovo.RU сайт Игнатия Лапкина сайт Игнатия Лапкина