Вопрос 3290:  19 т. 

Как нужно работать среди евреев, что им говорить, чтобы они пришли ко крещению ?

Ответ: 

Не ко крещению надо вести, а ко Христу. Прочту выдержки из книги матери о.Александра Меня – Елены Семёновны, как она долго и трудно шла именно ко крещению, а не ко Христу. Вот её встреча с очень добрым лютеранином, учителем, который ведёт беседу со своими воспитанниками. А потом со знающим путь, но не спешащим поделиться о нём с другими.

 «Неизгладимо запечатлелась в памяти наша беседа о смысле жизни, которому было посвящено одно из наших вечерних собраний. Каждый спешил высказать всё, что было у него на душе. Чего только не наговорили мы в этот вечер! С.Н. внимательно и терпеливо выслушивал всех и не возражал никому. И лишь послетого, как все высказались и попросили его изложить свои мысли, он спокойно ответил: «Вы можете считать меня глупым или отсталым, как вам угодно, но для меня весь смысл жизни заключен в словах Евангелия: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен». «Единственное, что поддерживает меня, - писал он, - это религия. Дай Бог каждому из вас такую же твёрдость и твёрдую опору в жизни». Однажды В. Г. рассказал нам следующий случай из своего детства. В школьные годы он любил часто и подолгу молиться. В то же время ему приходилось усиленно заниматься математикой в реальном училище. И вот часто случалось, что во время молитвы у него в сознании всплывало решение той или другой задачи, которую он перед этим никак не мог решить. Мальчик считал эти решения внушением «врага», который старается отвлечь его от молитвы, и никогда ими не пользовался. В результате он приходил в класс с нерешенными задачами и получал плохие отметки. Родители тяжело переживали неуспеваемость своего сына,причины которой они не могли понять, зная его хорошие способности и старательность в приготовлении уроков, а он сам страдал и от школьных неудач, и от того, что ему приходилось огорчать родителей, и от сознания своей «греховности». Лишь несколько лет спустя он встретил одного пожилого верующего человека, которому он рассказал всё и который объяснил ему его ошибку. После этого он, к удивлению всех, сразу стал хорошо учиться и успешно окончил реальное училище.

 С юных лет В.Г. стремился, общаясь с людьми, приводить их к Богу. Это была центральная идея его жизни. В то же время в его беседах не было и тени «учительства», которое часто бывает свойственно в особенности протестантским проповедникам. Он мыслил, искал и страдал вместе с тем, кто оказывался его слушателем, не только не выставляя напоказ своей учёности или убежденности, но как бы забывая о себе, и был искренним и правдивым до конца. По окончании реального училища В.Г. хотел стать пастором, но отец его потребовал, чтобы он поступил в технологический институт и стал инженером. В.Г. рассказывал нам об этом моменте своей жизни: «У меня началась как бы двойная жизнь, - говорил он. - Я усердно готовился к экзаменам в институт и не менее усердно молился о том, чтобы не выдержать экзамены и стать пастором». Экзамены он всё же сдал и в институт поступил. Впоследствии В.Г. не жалел о том, что так случилось, и был даже рад этому. «Если бы я говорил людям о Боге, будучи пастором, многие не стали бы меня слушать, считая, чтоя делаю это по обязанности. Но когда говорю с ними, будучи инженером-химиком, они прислушиваются с интересом», - говорил он.   В студенческие годы В.Г. часто уединялся от товарищей, и никто не знал, как он проводит своё свободное время. Между прочим, товарищи случайно узнали о том, что он часто по вечерам отыскивает на улицах и бульварах женщин, которые в силу условий своей жизни вынуждены были пойти по пути порока, и старается вернуть их к честной жизни, оказывая им поддержку и нравственную, и материальную. Беседуя с людьми неверующими или сомневающимися, В.Г. всегда внимательно прислушивался к их суждениям, для того, чтобы помочь им разобраться в смущавших их вопросах»…

«Когда мы перешли к Канту, В. Г. процитировал его слова, которые он особенно любил: «Две вещи способны вызвать чувство возвышенного: звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас».   Будучи довольно хорошо знаком с философией, В.Г. ценил в ней не столько разрешение теоретических вопросов, сколько стремление облегчить для ума человеческого путь к Богу, стремление, которое можно обнаружить у каждого добросовестного философа. Почти все книги, о которых говорил В.Г., были мне знакомы, кроме одной - Евангелия, которое никогда еще не было у меня в руках. Между тем, В.Г. чаще всего обращался к нему в своих беседах и рассуждениях. Евангелие было центром всех его исканий, всех многообразных знаний и интересов, какие у него были. Оно было его стихией, его жизнью, живой конкретной связью Бога и человека. В.Г. говорил часто и о Ветхом Завете, о пророках. Я была несколько знакома с пророками и даже знала на память отдельные отрывки в оригинале, но я знала их лишь как плод поэтического вдохновения человека. И когда В.Г.заговорил о боговдохновенности Священного Писания - это было для меня чем-то совершенно новым и неожиданным.

 «Если я до сих пор не убил человека, то только по милости Божией», - сказал он однажды. Я не поняла тогда значения этих слов, но сколько раз вспоминались онимне впоследствии! Не всё непонятное проходит мимо, как часто думают, но многое оставляет глубокий след в душе и становится понятным хотя бы много лет спустя. Ещё больше поразило меня, когда В.Г., с такой неподдельной любовью относившийся к каждому человеку, сказал: «Любить человека можно только ради Христа». На этот раз В.Г. не стал ждать вопросов с моей стороны, но сам обратился ко мне с вопросом: «Верите ли Вы, что Господь ведёт каждого человека?» Этот вопрос был для меня неожиданным и заставил заглянуть в самую глубину своей души. Верю ли я? Я не знала. Я не могла ответить. У меня не было тогда ещё того ясного сознания водительства Божьего, которое появилось позднее,особенно после крещения. Но как могла я этому не верить! «Надеюсь, что так», - ответила я. С В.Г. легко было говорить, благодаря его необычайной искренности. Он не поучал, он жил, и самое дорогое, что было в его жизни, он охотно передавал всем, кто имел уши, чтобы слышать. Ни тени мудрствования или увлечения не было в том, что он говорил, он всегда ставил свое «я» на последнее место, помня слова Апостола Павла: «и насаждающий и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий» (IКор.3:7)…

 Мы вышли в поле. Кругом было тихо. Тёмное южное небо было усеяно бесчисленными звёздами. Мне захотелось задать В.Г. вопрос, который меня волновал и который я ни за что не решилась бы задать кому-нибудь, кроме него: « Как надо понимать Таинство Причащения? - спросила я. - Буквально или символически?» «Христос сказал, - начал В.Г. и, помолчав, продолжил: - Вы меня извините, что я приведу эти слова по-немецки, потому что я привык читать Евангелие на этом языке. Христос сказал: «Das ist Mein Leib!»» Сие есть Тело Моё!   Он произнёс эту фразу с особенной силой, сделав ударение на словах «Das ist (сие есть)»... Казалось, что украинская ночь с мириадами звёзд вторит его словам! Больше никогда не возникал у меня подобный вопрос. На следующий день, придя к папе в больницу, я застала там В.Г. О чём они говорили, не знаю, но, по-видимому, речь шла о религии. «Ты не сумеешь убедить меня, Витя, - говорил папа. - За всю жизнь никто не мог убедить меня в этом, как никто не мог убедить и в противном». - «Слава Богу, что никто, по крайней мере, не мог убедить тебя в противном», - сказал В.Г. Следующий раз мы увиделись с В.Г. через 7 лет. Это была наша последняя встреча. В.Г. тогда был уже тяжело болен. Он страдал приступами астмы и мог засыпать, только сидя в кресле, да и то ненадолго. В августе 1936 года В.Г. ехал в Ленинград для того, чтобы собрать материал для диссертации. По характеру своей работы он не мог отказаться от защиты. Это его тяготило. «Немного уже осталось жить, - говорил он. - Хотелось бы употребить остающееся время на то, чтобы помочь людям прийти к Богу, а не на научные занятия»… В.Г. ехал с женой и внуком. Маленький Игорь был очень нервным ребенком, требовал непрерывного внимания и мог оставаться спокойным только тогда, когда ему что-нибудь читали вслух.  

 Для меня приезд В.Г., как всегда неожиданный, в то время имел исключительное значение и был одним из многих видимых доказательств помощи Божией. Я готовилась к принятию крещения и едва ли не самым трудным в этот момент была для меня какая-то оторванность внутренней линии жизни от жизни внешней. Я чувствовала и понимала, что те изменения, которые мне предстоят,не могут ограничиться сферой субъективных переживаний, но касаются всей жизни, а потому так велика была потребность проложить мост между внешним и внутренним, сделать для себя вполне реальными те события, которые до сих пор касались как бы только внутренней жизни.  Между тем я не имела возможности поговорить обо всём ни с кем из тех людей, которые знали меня прежде, которые знали жизнь нашей семьи. Именно таким человеком был В.Г. Я решила во что бы то ни стало добиться возможности поговорить с ним наедине. В поезде М.М. читала вслух Игорю для того, чтобы удержать его на месте. Я прямо обратилась к В.Г.: «У меня к Вам большая просьба. Мне необходимо поговорить с Вами сегодня  по чрезвычайно важному для меня вопросу». Я сама удивилась своей смелости, но поступить иначе я не могла. В.Г. казался смущённым и взволнованным. По своей исключительной скромности он никогда не давал советов, не брал на себя решения каких-либо затруднительных вопросов.  - А что же я? Что я могу? - как бы извиняясь говорил он. - Мне ничего не нужно, - сказала я, стараясь его успокоить, - мне нужно только узнать Ваше отношение. В.Г. все же не мог успокоиться, и когда мы были уже в московской квартире, спросил у меня, к какой области относится тот вопрос, о котором яхочу с ним говорить. - К области религии, - сказала я.

  - У Вас есть какие-нибудь сомнения? - спросил он.

  - Нет, - ответила я, - напротив. На этом разговор прервался.

 Вечером собрались родственники и знакомые, всем хотелось побеседовать с В.Г. Я сказала папе, что мне необходимо поговорить с В.Г. наедине. Папа, как всегда, ни о чём не расспрашивал. Когда все разошлись, я прямо обратилась к В.Г., стараясь изложить всё возможно более кратко: «В течение 20 лет, изредка встречаясь с Вами, мы вели беседы на одни и те же темы. Много этапов пройдено за это время, и сейчас я стою перед возможностью, а быть может, и необходимостью принять крещение. Мне очень хотелось бы знать Ваше отношение к этому вопросу», - сказала я. В.Г. задумался. Его густые брови сдвинулись ещё ближе. Мне казалось, что он медлит с ответом... «Я очень рад, - сказал он наконец. - Как христианин я очень рад. Я предполагал, особенно сегодня, когда я читал у вас эту книгу (он имел в виду «Исповедь» блаженного Августина). Только как Яша? Ему будет это тяжело». (В.Г. очень любил папу.)  «Сейчас никто ничего не должен знать, - сказала я, - а впоследствии папа поймёт». - В прежние времена, - сказал В.Г., - некоторые принимали крещение для того, чтобы приобрести житейские преимущества, а теперь... - Теперь можно всё потерять, - докончила я. - Именно так, - согласился В.Г.  В.Г. опять задумался и затем начал говорить, как бы продолжая свои мысли.  - Если Вы так верите в Христа, что хотите присоединиться к Его Церкви...

  Я была очень обрадована тем, что В.Г. подошёл к вопросу о Церкви не как протестант, а как христианин. (Ещё раньше он как-то говорил мне: «Я во многом не согласен с Лютером»). В.Г. ещё многое говорил мне в тот вечер. Он говорил о том, что он считает самым главным в христианстве: о крестной Жертве Спасителя, об Искуплении. Он говорил также о том, что никогда нельзя откладывать покаяния. Через несколько лет мы узнали о том, что В.Г. умер в тюрьме. Когда М.М. известили о его смерти, ей сказали также, что выдвинутые против него обвинения не подтвердились и он ни в чём не виновен. У всех, кто был с ним в тюрьме, как у стражников, так и у заключённых, остались о нём самые светлые воспоминания». Рим.2:26 – «Итак, если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?» 1Кор.7:19 – «Обрезание ничто и необрезание ничто, но [всё] в соблюдении заповедей Божиих». Гал.5:6 – «Ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью».

 

Конечно, жутко оборотня зреть, –

Добра не жди от нечисти болотной.

От страха дети могут помереть,

Когда в ночи коснётся нашей глотки.

       Но оборотни есть и человеки

       Под милицейским и иным мундиром.

       Они живучи с той поры советской,

       Но понимайте то намного шире.

Овечьей шкурой хищники прикрылись,

Как будто охраняют, но кого?

Везде через дефис поставить «крысы», –

С претензией же метят на богов.

       Приличная личина приросла

       К душевной чёрствости и черноте бесовской.

       На каждый вход им подавай осла,

       Хотя в действительности сам горластый ослик.

Мы самых подлых оборотней зрим

Под митрой, камилавкой, часто с жезлом;

Когда повалит дым с накладкою на грим,

То вместе с дымом в алтари пролезли.

       Бог создавал подобие Творцу,

       И из земли творилась плоть Адаму.

       Почти дублёнку вскоре принесут –

       В раю гулял, как ходят нынче в бане.

И к непритворному, под образом змеи,

Ещё не ползающий оборотень слева.

Личиной друга речи подменил,

И бабий ум врагу поверил слепо.

       Несёт Евангелие высоко весьма

       Горластый протодьякон на привычной службе.

       Орёт и тянет, будто без ума,

       И кажется, что с каждым разом  хуже.

Наш образ истинный лишь во Христе Иисусе –

Быть самому собой, родившись свыше.

«Сгинь, оборотень злой, к таким не суйся!»

Любой мирской закон у оборотней дышло.    15.11.06. ИгЛа