Вопрос 3622: 24 т. 

Сами-то евреи и их учителя что говорят про Талмуд и его историю ? Кого они винят, что во всём мире их гонят и их книги нигде не почитают? Как евреи защищают этот свод законов пред теми, кто говорит против Талмуда?

Ответ: 

«Еврейская наука нашла временное пристанище в Вавилонии, но и там она не раз подвергалась преследованию и запрещению. Порядком-таки повреждённая, с оторванными членами, вышла она из палестинских и вавилонских гонений в виде дошедших до нас двух Талмудов. Из шестидесяти трёх трактатов, изучавшихся в школах, Иерусалимский Талмуд сохранил всего тридцать девять, а Вавилонский – тридцать семь.

Влиятельных врагов нашёл определившийся таким образом Талмуд в караимах, заявивших себя сильной сектой в VIII веке в Вавилонии. Но они большого вреда ему не нанесли. Отрицание Талмуда заставило их только отпасть от остального ядра еврейства и с течением времени создать свой собственный Талмуд, не совсем непохожий по характеру на Талмуд, ими отвергнутый.

 В Европу Талмуд перенесён из Вавилонии в X веке. Он нашёл здесь очень благоприятную почву в евреях, счастливо живших под арабским владычеством на Пиренейском полуострове. Собственно мартиролог Талмуда начинается с XIII века, когда о нём узнала христианская Европа. Это было в разгаре Средневековья. Папа владычествовал над всем Западом. Неверные еретики сотнями сжигались во славу Б-жию на кострах, сложенных благочестивыми последователями и истолкователями христианства католического. Папский престол охотно принимал доносы на преследуемых, шпионы, в священнических сутанах и без оных, рыскали по всей Европе и чаще, чем было желательно, удостаивали своим посещением еврейские дома, синагоги и школы, тогда ещё не запертые в грязном гетто. Грозное «слово и дело» раздавалось то там, то здесь и населяло инквизиционные застенки сотнями обитателей. Бедные отцы «святого братства» изнемогали под бременем непосильной работы судопроизводства над еретиками. Со «словом и делом» против евреев выступил их же соплеменник – как это, впрочем, случалось всегда с евреями, вероятно, во исполнение реченного через пророка Ишаяу: «разорители и опустошители твои выйдут из тебя же». Это был французский еврей, отлучённый раввинами от синагоги за его взгляды и принявший христианство. По-видимому, принятие христианства было единственным способом уберечь себя от ужасных последствий средневекового отлучения, но Николаю Донину – таково дошедшее до нас христианское имя этого вероотступника – мало было получить защиту католической церкви. Он хотел лишить своих прежних гонителей защиты гражданских законов, отправился в Рим и представил папе обширную обвинительную записку против евреев вообще и их Талмуда в частности. Это было в 1239 году при папе Григории IX, в царствование французского короля Людовика IX, именуемого за преданность церкви и папскому престолу Святым. Обвинения Николая Донина, подробно изложенные и мотивированные в 35 пунктах, сводились к тому, что Талмуд извращает слово Б-жие, содержит недостойное представление о Б-жестве, проповедует ненависть к иноверцам, глумится над основателем христианства и что он единственный виновник неудачи миссионерской пропаганды среди евреев. Давно уже занимавшая папу загадка о причине упорства евреев в деле принятия христианства получила, наконец, ясное и простое решение: во всём виноват Талмуд. Впрочем, это единственный верный пункт во всей записке Донина. Талмуд – действительно тот элемент, который сохранил иудаизм в Средние века.

 Немедленно были разосланы из Рима к прелатам Франции, Англии, Португалии и Испании тонко рассчитанные послания, предлагавшие в ближайшую по получении приказа субботу, в то время когда евреи будут молиться в синагогах, конфисковать в их домах все экземпляры Талмуда и передать их доминиканцам на рассмотрение; светским же властям означенных стран были одновременно посланы настоятельные приглашения оказать духовенству помощь в этом святом деле. По-видимому, папское послание было в точности выполнено только во Франции, тогдашний король которой недаром прозван Святым… Под страхом смертной казни евреи должны были выдать все имевшиеся у них экземпляры Талмуда. Была назначена комиссия для рассмотрения этой таинственной книги. Как и следовало ожидать, комиссия, состоявшая из монахов, очень мало смысливших в Талмуде, высказалась против него и Талмуду грозило сожжение. Чтобы спасти своё умственное и духовное достояние, евреи решились на крайнее средство. Очень дорогой ценой им удалось привлечь на свою сторону одного влиятельного епископа, который весьма легко добился от короля уничтожения приговора и возвращения конфискованных книг их владельцам. Радости евреев не было пределов, но, увы, она была преждевременна. Как нарочно, епископ, расположенный к евреям, умер внезапно от удара в присутствии короля. Ввиду такого происшествия уже не было никакого сомнения, что епископа постигла кара Б-жья за его заступничество за Талмуд. Король сам заинтересовался содержанием таинственной книги, вызвавшей столь грозное Б-жье вмешательство, и устроил публичный диспут между Николаем Донином и четырьмя французскими раввинами, представителем которых выступил рабби Иехиел Парижский. Диспут происходил в июне 1240 года в королевском дворце, в присутствии всей королевской фамилии, высшего духовенства и аристократии. Он продолжался несколько дней. В еврейской литературе сохранилось подробное и, по-видимому, вполне правдивое описание этого диспута.

 Сначала была оглашена обвинительная записка Донина. После чего слово было предоставлено рабби Иехиелу. Иехиел пункт за пунктом опроверг Донина, указав, между прочим, что тот предпринял обвинение Талмуда только из мести к своим прежним единоверцам, которые Донина презирают как вероотступника, а Талмуд чтят очень высоко. По поводу обвинения Талмуда в недостойном учении о Б-ге Иехиел указал на то, что поэтическая часть Талмуда не имеет обязательной силы; важна только часть законоположительная. Поэтому, если в Талмуде встречаются изречения вроде: «Г-сподь плачет каждую ночь, что разрушил Свой Иерусалим и изгнал народ Свой» или: «Он хвалит учёных, что они превзошли Его в знании закона», – то это для религии значения не имеет, ибо понимается иносказательно.

 Несколько труднее раввину было доказать, что «гои» («язычники»), упоминаемые в Талмуде, не суть христиане. Его исторические познания не простирались до понимания того, что Талмуд составлялся в первые века христианской эры в Персии, где христиан не было вообще. Но ему и не нужно было прибегать к историческим справкам. В ответ на цитаты, приведённые Донином, Иехиел привёл из того же Талмуда целый ряд цитат о «гоях», где к последним проповедуется более гуманное отношение, нежели то, какое католичество предписывало своим сынам по отношению к евреям (Иехиел широко воспользовался предоставленной ему королём свободой слова). Вся суть в том, что «гои» бывают разные. Иные поклоняются идолам и тем ежечасно оскорбляют Б-га, не признают никаких законов, ни Б-жеских, ни человеческих: их евреи должны презирать, к ним они не должны питать чувств дружелюбия. Другие же «гои» идолам не поклоняются и признают элементарные законы человеческого общежития (так называемые семь законов Ноаха: не поклоняются идолам, не богохульствуют, не убивают, не грабят, признают святость брака, не мучают животных, подчиняются судам); этих «гоев» еврейский закон приравнивает к евреям во всех отношениях, кроме, разумеется, области еврейской религиозной практики. Во второй день диспута слово принадлежало Донину. Он начал с того, что прочитал талмудические сказания о рождении и осуждении Иеошуа и отметил, что все эти талмудические сказания составлены много лет спустя после того, как новое учение нашло миллионы приверженцев. Можно себе представить, что происходило среди присутствовавших на диспуте во дворце Людовика Святого, когда они услышали в вольном переводе Донина, что Талмуд говорит об Иеошуа. Когда буря улеглась, раввин заявил, что хотя эти места имеются в Талмуде, они относятся не к основателю христианства, а к другому Иеошуа, действительно виновному в приписываемых ему деяниях. Доказал это Иехиел без особого труда. Дело в том, что представления Талмуда о Христе, Б-г знает откуда взятые и, во всяком случае, прошедшие сквозь призму естественного у раввинов предубеждения к чужой вере, отличаются чрезвычайной сбивчивостью. Иеошуа, о котором пять раз упоминается, да и то мимоходом, в Талмуде, является современником Акивы, следовательно, живёт во втором веке христианской эры; умирает он не в Иерусалиме, а в Лиде, что опять противоречит истории христианства. Впрочем, Иехиел был не единственным, кто думал, что Иеошуа Талмуда не тождественен с Иеошуа Христом. Это мнение разделялось всей школой тосафистов (комментаторов Талмуда). Некоторые европейские учёные и поныне думают, что разбираемые места относятся к другому Иеошуа. Но Иехиел привёл и другой довод. Ведь были же и до Донина христиане, знакомые с Талмудом, почему же они не обвиняли его в оскорблении Христа? Неужели Иероним и другие отцы церкви, не хуже Донина знавшие Талмуд, умолчали бы об этом? На третий день диспута слово было предоставлено другому раввину, но тот ничего нового к сказанному Иехиелом не добавил, а только подтвердил его слова. Тем диспут и закончился. Как это всегда бывает в подобных случаях, каждая из спорящих сторон считала победу за собой. По показанию еврейского источника, раввины опровергли все возводимые на Талмуд обвинения. Но, по-видимому, доминиканцы думали иначе, и в результате через несколько лет (в 1242 или 1244 году) в Париже было публично сожжено двадцать четыре воза с рукописями Талмуда. Это было в месяце тамузе. Событие это увековечено в еврейской литургии элегией рабби Меира из Ротенбурга «Шаали серуфа», доныне читаемой в синагогах 9 ава. («Бог» по евр. «Б-г».

 Через несколько лет папский престол занял Иннокентий IV, обнаруживший более гуманное отношение к евреям. В 1247 году этот папа издал буллу, в которой обвинение евреев в употреблении крови называется «недобросовестным». В булле он указывает, что разные духовные и светские владетели и дворяне грабят и убивают евреев под ничтожными и вымышленными предлогами, что их несправедливо обвиняют в том, будто они убивают к Пасхе христианских детей, что строжайше запрещено еврейским законом, и что христиане со злостными целями подкидывают трупы в еврейские дома, чтобы потом обвинить евреев в убийстве. Папа требует поэтому, чтобы обращались с евреями кротко, гуманно, чтобы их не удручали ложными обвинениями и чтобы духовенство, владетельные особы и дворянство защищали их от несправедливости черни. Давно уже евреи не слыхали таких речей. Этот самый папа, за два года перед тем (13 января 1245 года) издавший грозную буллу против евреев, начинающуюся словами «Impia Judaeorum perfidia», вдруг требует человечности по отношению к этим же евреям! Обрадованные переменой настроения в Риме, евреи сочли момент удобным для возвращения своего духовного достояния. Они обратились к папе с прошением о снятии запрещения с Талмуда, так как, говорили они, без него они не в состоянии понимать Библию и исполнять религиозный закон. Для нового исследования Талмуда была образована новая комиссия, в которой участвовал, между прочим, знаменитый схоластик Альбертус Магнус. Этот последний был знаком с сочинениями еврейских философов Израэли, Габироля и Рамбама и в своих трудах полной рукой черпал из этих сочинений, но тем не менее даже он не мог относиться дружелюбно к евреям и их Талмуду: не смысля в Талмуде ни аза, как и его менее знаменитые коллеги по комиссии, он не преминул осудить Талмуд как книгу, «полную ошибок и неверия». По этому поводу нельзя не вспомнить о случае, имевшем место в России в последнее время, когда один из столпов русского антисемитизма издал в Москве под своим именем сборник, представляющий пошлый плагиат и содержащий 8 статей, дословно взятых у еврея Нордау. Можно красть еврейские мысли и всё-таки оставаться антисемитом!

 Второй еврейский диспут был устроен через двадцать лет после первого (в 1262 году) королём Арагонским в Барселоне. Диспут этот имел совершенно другую цель: крещёный еврей по имени Паоло Христиани вздумал доказывать евреям истинность христианского учения на основании Талмуда. Доказать это, как легко догадаться, не особенно трудно: текстами можно всё доказать, и сам Талмуд даёт этому разительные примеры. Тем более можно все доказать текстами из Талмуда, где рядом сопоставляются самые противоречивые мнения, к тому ещё изложенные весьма туманно и двусмысленно. Но Паоло Христиани забыл, что тексты – орудие обоюдоострое: ими можно всё доказать, но ими же можно всё опровергнуть, что на самом деле и случалось. Все приведенные им тексты в пользу своего мнения были опровергнуты такими же текстами, приведёнными его противниками, и диспут ни к чему не привёл. Противники опять

разошлись, уверенные каждый в своей победе. Но так как за спиною Паоло Христиани стояли могущественные князья католичества, то уверенность эта привела к одностороннему результату: была снова назначена комиссия для исследования Талмуда. Теперь уже не решались произносить огульное обвинение Талмуда, так как он «свидетельствует об истине христианства». Решено только вычеркнуть из Талмуда все места, противоречащие христианскому учению. Но гораздо важнее и печальнее по последствиям были обвинения, высказанные против еврейства вообще и Талмуда в частности на диспуте, происходившем в Тортозе, в Арагонии под председательством папы Бенедикта XIII. Это был самый грандиозный из средневековых диспутов. Он длился с февраля 1413-го до ноября 1414 года и потребовал восемьдесят шесть заседаний. К этому времени полемика между христианами и евреями по вопросам веры получила широкое развитие. Не довольствуясь словесными турнирами, монахи, деятельно изучавшие в целях миссионерской пропаганды еврейский и арабский языки, выпускали одно сочинение за другим в опровержение еврейского учения. Евреи в долгу не оставались и часто переходили границы обороны. На разные латинские «Мечи веры» и «Бичи евреев» выпускались еврейские «Подкрепления веры» и «Ответы христианам». Полемические рукописи ходили по рукам в большом количестве. Диспуты устраивались в разных городах, причём представителями христианства обыкновенно выступали крещёные евреи. Вопросы, задаваемые евреям, составлялись часто весьма коварно, так что без подготовки опасно было являться на диспут. До нас дошло несколько составленных в то время (и изданных, к слову сказать, христианами с целью обличения евреев) руководств для диспутантов: «если они тебе скажут то-то, ты отвечай так-то» – такова обычная форма этих сочинений. Но как ни умело, как ни осторожно евреи давали свои ответы, диспуты далеко не всегда кончались для них благополучно. Часто за диспутом следовало избиение и изгнание евреев, не желавших принять господствующее учение.

 Особенно торжествовали монахи, когда в христианство переходил раввин или какой-нибудь выдающийся представитель еврейской общины. Эти лица осыпались отличиями и наградами и в благодарность нередко направляли своё оружие против бывших единоверцев. Один из таких отступников, Авнер-Альфонсо Бургундский, в первой половине XIV века выпустил против евреев целый ряд полемических сочинений. Еврей Исаак Пульгар ответил на них едкой эпиграммой и сочинением апологетического характера. Ободрённый диспутом одного ренегата с еврейским раввином в 1375 году, кардинал Педро де Люна вызвал на диспут Шем-Това бен Ицхока Шапрута. Этот последний выпустил в 1380 году апологетическое сочинение «Камень испытания» и перевёл на еврейский язык Евангелие, дабы дать возможность своим единоверцам черпать доводы из христианских книг, как христиане черпали из еврейских. В 1391 году началось первое большое гонение на евреев в Испании, положившее конец их прежнему благополучию в этой стране, где под владычеством арабов прошла золотая эпоха еврейской литературы. По причине гонений евреи перестали открыто торговать книгами Талмуда и переписывать его. Число рукописей Талмуда значительно уменьшилось, в Испании и Португалии евреям дозволяли иметь Талмуд только в таких списках, которые прошли через цензуру. В настоящее время нет ни одного экземпляра Талмуда испанского происхождения, так как при изгнании из Испании евреям запрещено было взять с собою свои книги: все они были сожжены Инквизицией. Вот какие трагические подробности о гонениях на еврейские книги сообщает Авраам Саба в предисловии к комментарию на книгу Руфь: «Мне, несчастному, пришло на ум составить комментарий на пять мегилойс. Но в это время Г-сподь разгневался на народ Свой, и португальские евреи подверглись изгнанию по приказу Мануэля, да сотрётся имя его. Он приказал отобрать у нас все книги во всём его царстве, после того как забрали сыновей, дочерей и синагоги. Вследствие такого приказа я оставил все свои книги в городе Опорто и с опасностью для жизни привёз с собою в Лиссабон только комментарии на Тору, на трактат Овойс и на пять мегилойс, а также ещё в молодости составленное мною сочинение о законах.

 Не успел я устроиться в Лиссабоне, как ко мне прибежали евреи, говоря: издан указ, гласящий, что всякий еврей, у которого найдётся какая-нибудь еврейская книга или тфилин, будет казнён. Тогда я вышел за город вмести с двумя евреями и закопал свои книги под масличным деревом, что недалеко от гостиницы. Дерево это названо мною “Древом плача”, потому что под ним зарыто моё последнее сокровище в миpе, единственное моё утешение после того, как испанцы насильно обратили моих двух сыновей». В то время как массы насильно крещённых евреев втайне тяготели к своей прежней вере, крестившиеся добровольно были одержимы неофитским усердием и старались всячески навязать прежним единоверцам свою новую веру. Особенно много зла наделал евреям, из горячего усердия во славу католичества, бывший раввин, после крещения достигший епископского сана, Павел Бургундский. Против его полемических писаний направлено ядовитое послание бывшего его же ученика Иеошуа Лоркви – послание, в котором католическая догма подвергается суровой критике и где доказывается, что еврей не может принять христианства из убеждения. Читая это горячее послание, должно признать психологической невозможностью, чтобы автор его когда-нибудь сам принял христианство и в своём новом звании стал бичом для прежних своих единоверцев. Между тем невозможное случилось. Все указания говорят за то, что этот Иеoшya Лоркви тождественен с Джеронимо де Санта-Фе, выступившим против еврейского учения и Талмуда на упомянутом диспуте 1413–1414 годов в Тортозе. Между прочим, Джеронимо этот был первый из врагов иудейства, который стал обвинять еврейскую религию в потворстве клятвопреступничеству, основываясь на формуле Кол Нидре, читаемой накануне Йом Кипура. Как известно, этой формулой объявляются ничтожными все обеты, имеющие быть положенными в продолжение наступающего года, даже такие обеты, которые выражены словами «швуа» («клятва»), например: «клянусь, что не буду есть…» и т. д. Это нарекание Джеронимо показывает, сколько злобного, не стесняющегося в средствах усердия внесено этим апостатом в дело обращения его прежних единоверцев, так как трудно предположить, чтобы он не знал истинного значения формулы Кол Нидре. Диспут с Джеронимо не имел для евреев печальных последствий только потому, что устроивший его папа был низложен.

 Неудивительно, что в первое десятилетие после открытия еврейского книгопечатания (1474–1484 годы были напечатаны разные книги, но среди них нет ни одного трактата Талмуда. К печатанию Талмуда было приступлено лишь в 1484 году, и работа продвигалась очень медленно. До 1520 года – следовательно, в течение 36 лет – напечатано лишь двадцать пять трактатов. Это объясняется тем, что указ о сожжении Талмуда не был ещё отменён, хотя успел уже забыться. По-видимому, печатание, как и продажа напечатанных экземпляров, производилась негласно, чтобы не вызывать доносов. Вообще гонение на Талмуд, всегда печально отзывавшееся на обладателях его, сильно снизило интерес евреев к этой книге, отлично, впрочем, заменявшейся разными кодексами и агодическими сборниками, где весь Талмуд был изложен в систематическом порядке. Этим объясняется факт загадочного для иных исследователей пренебрежения к Талмуду со стороны первых типографов, а следовательно, и читающей публики. Целые поколения воспитывались без Талмуда, так как Талмуд не мог иметь сбыта в странах наиболее просвещённых в еврейской науке. Поэтому его сравнительно мало печатали даже в Турции, не знавшей ни папского влияния, ни инквизиционной цензуры, и не переписывали в Польше и Германии, где Талмуд запрещён не был. Рамбам, Альфаси, четыре Тура и Мидрашим успешно конкурировали с Талмудом».

 Нехемия (Наум Абрамович) Переферкович (1871–1940) – известный гебраист, переводчик и лексикограф, выпускник Петербургского университета и автор магистерской диссертации на тему «Свод талмудических сведений о гностических сектах» – родился в Ставрополе и был сыном кантониста. Сборник «Будущности», 1900 год.  Ссылаясь на то, что книги вредны, как можно было сжигать то, что людям давало счастье, пусть и не наше? Если бы они добровольно отдали книги, свитки. Деян.19:19 – «А из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч [драхм]».

 

Оправданы потери, когда ради Христа

Умышленно пошли на эту «авантюру»,

К беспроигрышному вовремя сподобились пристать,

Не просто, а по разуму, – не вляпаться бы сдуру.

       Евреям не завидую и олигархов жаль, –

       Бог взыщет за награбленные горы.

       И мусульманам хочется сказать про их кинжал,

       Их вера при терактах не стала ли подспорьем?

Но ради вечности, обещанной Христом,

Мог иудей вполне быть осчастливлен.

Не вспыхивал бы взрывами таинственный Восток,

Каскадами угроз тысячелетний ливень.

       Христа ли ради жертвой агнец стал,

       Под наивысшую любовь щеку подставил,

       Всё претерпев для имени Христа,

       К чему и призывал вселенский Павел.

Остался ли один и не женился,

Осталась ли одна, храняща девство,

Без лишних сорняков сторичная пшеница,

Враг обзовёт презрительно в отместку.

       Всё тленно и скоропреходяще

       Естественным вопросом подпирает:

       «Неужто всё для ямы, в продолговатый ящик?»

       Ходи и озирайся у этой ямы с краю.

Бессмысленно желать и вожделеть,

Когда с достигнутым столь горестна разлука,

Умрём, хотя бы через сотню лет,

И с той позиции всё до обиды глупо.

       Но если бы сумели отколоть

       Хотя б кусочек истины с проглядом,

       Что во Христе воскреснет наша плоть,

       С той истиной мы возрастали б рядом.

Смиряться ради цели ежедневной,

Новозаветному в терпение облечься.

Где нет Христа, там жалкая подмена.

Печать на истинном отображает вечность.    16.11.07. ИгЛа.