Вопрос 3660: 24 т. 

На Востоке затруднения с землёй, не то что у нас,  на бескрайних просторах. И как они улаживают конфликты, если возникает недоразумение?

Ответ: 

Везде говорится о частной собственности на землю, и никто не боится, что будет плохо оттого, что земля попадёт в частные руки. У них прекрасное юридическое образование, у самых простых людей. (Бава Батра). «Нельзя сажать дерево ближе, чем на 4 амы (2 метра) от участка соседа. Однако, если между участками поставлен забор, то каждый сосед получает право сажать (дерево) рядом с забором. Если корни дерева проникли на участок соседа, тот имеет право отрезать их до глубины в 3 тефаха (30 см), чтобы они не мешали вспахивать участок плугом. Если соседу нужно выкопать яму (и т.п.), он имеет право срезать корни до любой глубины, и (срезанные корни) принадлежат ему. Слова «принадлежат ему» не совсем ясны. В начале Мишны говорится о человеке, который посадил дерево. Может, Мишна имеет в виду, что корни надо отдать владельцу дерева (корни деревьев хорошо горят и их использовали как топливо)? С другой стороны, как будто бы речь идёт о соседе, который срезал эти корни. Талмуд анализирует биологическую сторону вопроса. И устанавливает, что на законных основаниях определённая площадь вокруг дерева принадлежит дереву, точнее, конечно же, — его хозяину. Конкретно, для нормального роста дерево нуждается в территории, очерченной радиусом в 16 амот (8 метров). И если владелец дерева не нарушил закон и посадил его на расстоянии 4 амы от соседского участка (в случае, когда нет забора), корни принадлежат ему.

 Но если дерево «проявило самостоятельность» и проникло дальше, чем на 8 метров от ствола, то, что оказалось на соседской территории (за пределами 8-ми метров), принадлежит соседу… Талмуд закладывает основы решения любых проблем и на все времена. Учитель Рава бар (сын) Рав Ханан неподалеку от виноградника, принадлежавшего раву Йосефу (великий Учитель Талмуда третьего поколения; 4 век), посадил финиковые пальмы. На пальмы слетались птицы, которые «заодно» склёвывали и виноград. Рав Йосеф попросил срубить пальмы. И получил ответ: они посажены на расстоянии более 2-х метров от твоего участка, как требует Мишна. «Но Мишна говорит о деревьях, посаженных рядом с деревьями, — возразил рав Йосеф. — Здесь же, на моём участке, — виноградник». Владелец пальм не мог не согласиться с доводом рава Йосефа и произнёс: «Если господину угодно, он может срубить пальмы. Сам я, своими руками, рубить их не буду, ибо раби Ханина (Учитель Талмуда первого поколения) однажды сказал: «Мой сын умер (преждевременно), потому что срубил плодоносное фруктовое дерево». В заключение подчеркнём: формально рав Йосеф имел право срубить пальмы, потому что из-за них терпел убытки.  Если дерево (из частного владения) раскинуло ветви на улицу, можно срубить (часть нижних ветвей) так, чтобы (под оставшейся кроной) мог пройти верблюд с наездником. Раби Иегуда говорит: (достаточно), чтобы проходил верблюд с навьюченным на него грузом. Раби Шимон говорит: надо срубить все (выходящие на улицу ветви) по вертикальному отвесу, ибо есть опасность (что ветви образуют нечто вроде шатра над источником) тумы. Талмуд уточняет: уровень, до которого следует рубить ветви, согласно словам раби Иегуды, ниже указанного в первой части Мишны, выражающей мнение большинства Учителей. Если дерево (из частного владения) раскинуло ветви на улицу, можно срубить (часть нижних ветвей) так, чтобы (под оставшейся кроной) мог пройти верблюд с наездником. Раби Иегуда говорит: (достаточно), чтобы проходил верблюд с навьюченным на него грузом. Раби Шимон говорит: надо срубить все (выходящие на улицу ветви) по вертикальному отвесу, ибо есть опасность (что ветви образуют нечто вроде шатра над источником) тумы.

 Как же проедет под ветвями на верблюде наездник, — спрашивает Талмуд, — если закон будет установлен согласно высказыванию раби Иегуды? Что раби Иегуда имел в виду? И отвечает: раби Иегуда считал, что наездник может нагнуться, так что об этом думать не надо. Далее Талмуд переходит к анализу слов раби Шимона. Что его беспокоило? Ведь, если срубить ветви, как предлагает в начальной фразе Мишна или даже — раби Иегуда, препятствий для тех, кто идёт по улице, уже не будет. Верблюд — самое высокое животное. Однако раби Шимона волновало другое — ущерб, который может быть нанесён людям, даже если сохранят только самые верхние ветви дерева. И дело тут даже не в самих ветвях. К примеру, на эти ветви сядет ворон с добычей — кусочком от трупа. И этот кусочек будет источником явления, которое называется — тума (это понятие мы переводим условно как «духовная нечистота»). Если над источником тумы — чистое небо, тума не заденет прохожих, ибо «нечистота» излучается по вертикали и в данном случае поднимется вверх. Но если над ним — крыша (пусть даже из ветвей), тумой «заражается» всё, что находится под этой крышей (ветвями). Чтобы исключить вероятность такого «заражения», раби Шимон предлагает «профилактически» срубить все выходящие на улицу ветви дерева. Галаха (закон) следует первой части Мишны. Опасения раби Шимона отбрасываются, так как установлено, что вероятность «заражения» тумой в подобных случаях очень мала. Теперь сделаем попытку понять смысл Мишны на более глубоком уровне. В Торе, в книге Дварим (гл. 20, ст. 19) прямо сказано, что дерево — символ человека. Ветви символизируют его деятельность. И здесь Мишна говорит нам: если человеческая деятельность несёт общественный характер (ветви дерева разрослись на улицу), необходимо следить за тем, чтобы, она, эта деятельность, увеличивала в обществе количество доброты. Уточним. Верблюд на иврите — гамаль, целый ряд слов с этим же корнем, состоящим из букв гимел, мем, ламед (например, лигмоль — воздать, гмилут хесед — доброе дело) символизируют доброту, передачу от себя — другому и т.п. Ветви (действия человека) не должны мешать верблюду (доброте) свободно передвигаться (в социальном пространстве). Наездник на иврите — рохэв, символ духовной надстройки, духовных составляющих. Однокоренное слово меркава в переводе на русский язык означает — устройство духовных миров.

 Следовательно, речь идёт не просто о доброте, но о доброте с духовной составляющей. Впрочем, по мнению раби Иегуды, главное — чтобы доброту, путь и без духовной составляющей, ничего не сковывало. Но Учителя требовали большего и поэтому хотели, чтобы наездник (духовная составляющая) не пригибался..

Однако Раби Шимон опасался, что активная деятельность (даже с поправкой на то, что пути доброты будут свободны) может содержать в себе непредвиденную и непоправимую опасность «заражения» духовной нечистотой. Прежде чем что-то делать, необходимо выверить все вероятные последствия — «по вертикальному отвесу». От земли до Неба. То есть — попытаться предугадать возможные последствия — вплоть до космического уровня. Вспомним, что раби Шимон — составитель книги Зоѓар.

Теперь нам понятна ЃГалаха (закон). Всё, что со временем вырастет из ствола дерева, принадлежит покупателю, то что произрастёт из его корней — продавцу, — продолжает Мишна. — Но если человек купил три дерева, вместе с ними приобретается и земля под ними. (В этом случае), если деревья разрослись, у продавца есть право обрезать их, так как он продал лишь ту землю, которая была под деревьями в момент продажи. Всё, что произросло из этих деревьев, принадлежит покупателю. Если деревья высохли, земля (на которой они росли) остаётся за покупателем. Купивший два дерева в саду приносит бикурим и не читает текст. Раби Меир говорит: приносит и читает. Напомним, что земля под этими деревьями, как говорилось в Мишне, покупателю не принадлежит, а, стало быть, если деревья высохнут, у покупателя не может быть к хозяину сада никаких территориальных претензий. При этом он, покупатель, сможет забрать высохшие стволы, а корни деревьев останутся владельцу участка. Где начинается ствол и где кончаются корни? — спрашивает Гемара. Всё, что доступно солнечным лучам, называется стволом; всё, что недоступно — корнями. Такое решение Учителей, — возражает Гемара, — может толкнуть слабого человека на нечестный поступок. Допустим, одно из его деревьев стелется по земле. Он присыпает в каком-то месте ствол землёй и заявляет, что теперь в этом саду ему принадлежат три дерева, а, значит, согласно Мишне, и земля под ними. Как же Учителя могли принять такое решение, которое открывает возможность мошенничать? Но вспомним текст всё той же Мишны, приведённой на предыдущем листе, и обратим внимание на фразу, в которой говорится, что в случае, если дерево разрастается, его новые ветви принадлежат хозяину дерева.

 Но что это нам даёт? А вот что. Владелец земли в такой ситуации может заставить хозяина дерева обрезать «лишние» ветки и забрать их из сада, скажем, на дрова. Далее Гемара переходит к обсуждению той части Мишны, где говорится: при покупке трёх деревьев приобретается и земля под ними. И задаётся вопросом: каковы границы этой приобретённой земли? Владельцу трёх деревьев в саду, — уточняет раби Йоханан, — принадлежит земля под их кронами, земля — между этими деревьями, участок земли вокруг них, достаточный для сбора плодов, которые дают эти деревья. Но ведь известно, что человек, поле которого окружено полями, принадлежащими другому хозяину, не имеет права пользоваться проложенной через чужое поле дорогой к своему участку. Он приобретает это право, лишь заплатив за него. Может ли быть такое: на дорогу, без которой обойтись невозможно, права нет, а на площадку вокруг дерева для сбора урожая право предоставляется? Ведь и без этого клочка земли вполне реально собрать урожай с дерева — стоя под его кроной или взобравшись на его ветви. Попутно отметим, что, продав в своём саду два дерева и оставаясь, согласно Мишне, владельцем земли под ними, хозяин участка обязан создать покупателю необходимые для ухода за деревьями и их использования условия. В том числе — предоставить право ходить по ведущей к ним дорожке. И в этом есть более глубокий, духовный смысл. Наши Учителя говорят: если человек понимает, что его «деревья» (вспомним, что дерево символизирует сущность человека) находятся на «участке» Хозяина Вселенной, Он, Хозяин, проявляет заботу и создаёт все условия для того, чтобы «деревья» росли, давали плоды, чтобы с них можно было собирать «урожай». Но стоит человеку решить, что «участок» принадлежит ему, он в тот же миг лишается Хозяйского попечительства. Но вернёмся к обсуждению размеров земельного надела, который, купив три дерева, приобретает вместе с ними покупатель. Быть может, Мишну, которая предполагает, что владелец сада должен передать покупателю столько земли вокруг дерева, сколько требуется для того, чтобы было удобно собирать урожай, составил раби Акива? Ведь именно он говорил о щедрости «глаза» продавца, который уступает покупателю право пользования и дорогой, и этой частью своего сада вокруг проданных деревьев, о которой мы сейчас ведём речь. Но если он столь щедр, почему тогда в Мишне сказано, что покупатель, по требованию хозяина сада, должен срезать разросшиеся ветви?  Дело здесь в том, что чересчур длинные ветки, заслоняя солнечный свет, могут погубить хозяйские посевы или значительно уменьшить урожай, который они способны дать. Тут и самый щедрый хозяин не согласится терпеть ущерб. Что же касается дорожки к деревьям и прилагаемого к ним участка пользование ими не вредит саду». Лев.25:14 – «Если будешь продавать что ближнему твоему, или будешь покупать что у ближнего твоего, не обижайте друг друга». Иер.22:3 – «Так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от руки притеснителя, не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте на месте сем». 2Кор.4:2 - «отвергнув скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом».

 

Украдкой стих пишу, скрываясь в слово,

Сбивает враг запорами клыков.

Всё прежнее просматриваешь снова

Из-под  заржавленных запаянных оков.

       Душа моя заполнена до края

       Водою горных рек и птичьих голосов.

       Как медленно земное отмирает,

       К ушедшему влюблённо так присох.

Увижу дерева мятущиеся ветви

За ощетинившейся каменной стеной.

И руки опускаются, как плети,

И не понять, что сделалось со мной.

       Я это не ценил зачем и почему,

       Как разухабисто по жизни пробирался.

       Благословляю монастырь-тюрьму,

       Что видел в ней и с чем соприкасался.

Она открыла мне неведомые грани

И синусоиду  иного измеренья.

Воспоминания – разодранные раны,

Терзающие грудь без сожаленьяэ

       Я умолчу о лепете ребёнка,

       О запахе цветов и чабреца;

       Сквозь жалюзи окна — лишь синяя каёмка,

       А ниже — бездна зла над пропастью конца.

Какая-то тоска и жажда прежней воли…

По камере шагаешь взад-вперёд,

Ты свет угасший, соль без силы соли,

Ты – пилигрим, бредущий без дорог.

       Лопаются прежние основы,

       Сам себя совсем не узнаёшь,

       Прежнее всё видишь по-иному,

       По-иному песни все поёшь.

Ты отрезан проволокой колючей

От родных и дорогой семьи;

Всё кровоточит в тебе и мучит.

Чувство непрощенья – страшный миг.

       Прежние придирки и упрёки

       Стрелами распарывают совесть;

       И коришь себя, свои пороки,

       К переходу к вечности готовясь.

Жизнь свою просматриваешь строго,

Ахаешь, мотаешь головой,

Чувствуешь себя за тайной гроба,

За границей страшной роковой.

       Пройдены тюремные этапы,

       Под глазами — борозды из слёз,

       Падший дух у плачущих и слабых

         Подкрепляет Иисус Христос.             Тюрьма. 1980 г.