Вопрос
2402: 12
т.
Оправдывался
ли как-то епископ Михаил перед
нападавшими на него ?
Ответ:
Всеми
материалами на эту тему не обладаю, а есть всего несколько статей. Ответ
о. Карабиновичу.
«Всякая
клевета от диавола. Иоан.8:44 –
«Ваш отец диавол; и
вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала
и не устоял в истине, ибо нет в нём истины».
Недавно прислали мне книгу: Собрание статей по делу епископа Михаила
Канадского...
Мне
очень не хотелось бы отвечать на эту книгу, представляющую сплошное
невежество сббесконечной клеветой
и ложью, но от меня желают ответа люди, мнением которых я дорожу, и
потому скажу кое-что во имя церковного мира для тех, кто действительно
хочет этого мира, а не смуты и вражды.
Лжи
и невежества достаточно уже в предисловии к книге.
На
стр. 4-й и 5-й автор (о. Карабинович) повторяет совершенно непонятную
ложь, будто епископ Михаил искал епископства для того, чтобы
„восстановить
церковь свободных христиан». Я глубоко уважаю о. Алексея
Старкова, на которого ссылается автор, и уверен, что с его стороны
здесь только ошибка памяти. Я не скрываю и не скрывал, что епископства
желал, но не для свободных христиан (которых
тогда в 1907 г. ещё не было), а
для „православных», которые желали отделиться от
церкви синодской в свободную (от государства и синода) церковь.
Этих
я полагал объединить во едино, в единстве и с старообрядческой
церковью; по отношению к ним я допускал
некоторые уступки в
частностях обряда, но опять-таки не по своей воле, а по согласию с
церковью.
Из
этого плана ничего не вышло и
никаких мер к осуществлению его принято не было; может быть, сам план
был ошибочен, я допускаю это, но что тут нет ничего похожего на
епископство для свободных христиан – очевидно. В частности,
насколько я знаю, свободные христиане вообще отрицают епископство, а
епископство по апостольскому преемству в особенности, следовательно
епископа им вовсе не было нужно.
Если
прот. Старков ошибался, то в этом нет беды; но производящему
„сыск» о. Карабиновичу нужно бы проверить факты,
которые он оповещает миру. Правильно или неправильно было моё
посвящение – вопрос решённый. Я действительно признавал в нём
некоторое нарушение канона, но с вопросом этим покончил. Св. собор
признал мой епископский сан и снова возбуждать этот вопрос есть, по
моему взгляду, недостойное пастыря отрицание авторитета и воли
объединённого в соборе епископства и народа церковного. Однако, и здесь
отмечаем неправду.
О.
Карабинович много и чужими словами говорит о том, что епископ, не
избранный паствой, не есть епископ, но самозванец.
Совершенно
верно. Но о. Карабинович забывает, что в Канаду я собирался не как
епископ в определённую, уже существующую церковь, а как
проповедник, для того, чтобы положить начало новой христианской стране,
собрать ищущих (по имеющимся данным) единения со старообрядчеством,
собрать „православных», тяготящихся казенной
церковью, искать новых членов церкви.
О
каком же „избрании» здесь могла быть речь!
Далее
новая ложь: будто я не хотел, не собирался ехать в Канаду. Я был по
дороге к Канаде, был, так сказать, около океанского парохода, и не моя
вина, что я после месячного пребывания
в Гавре вынужден был вернуться назад после того, как задержка,
очевидно, намеренная – моих собственных денег, заработанных
учебником для старообрядцев, довела меня до ночлежки в Гаврском доме
призрения. Поездка в Канаду после того, как из Америки были получены
новые неблагоприятные сведения, теряла свой смысл. Да и на какие
средства мог я
поехать после растраты на первую поездку всего, что я имел.
Далее
новая ложь: „Сам епископ Михаил подписывается под своими
статьями „Еп. Михаил», никогда не добавляя, какой
он епископ? Канадский, старообрядческий или свободных
христиан».
Просмотрите
старые №№ „Биржевых Ведомостей» и немногие №
„Речи», и вы увидите, что моя подпись именно
такова: Старообрядческий Еп. Михаил. Никакого преступления и в подписи
„Еп. Михаил» не вижу. Вслед за указанным насквозь
лживым предисловием и историей американского ходатайства о помощи
Канаде помещается доклад о. Карабиновича освященному собору с
вопросами, обращёнными к „Михаилу, епископу канадскому
старообрядческому». Он начинается ложью, которая повторяется
и в другом месте книги.
„Ещё
в 1911 году освященный собор через совет при архиепископе послал еп.
Михаилу опросный лист, прося его сообщить собору свои объяснения по
поводу обвинения его... До сего времени не последовало ответа на это
соборное обращение к нему...»
Никакого
обращения я никогда не получал и этот документ – настоящее
сплетение клеветы – в той части, которая содержит доклад о.
Карабиновича, я прочитал первый раз в его книге, полученной 15 февраля
1915 года.
Переходим
к вопросам „обращения», будто бы посланного ко мне
собором. Книга, которую разбирает в своём докладе о. Карабинович,
написана в 1906 году ещё архимандритом господствующей церкви; все темы
её, обработанные здесь для читателей узко-интеллигентного склада и
потому особым языком, с особой аргументацией позже рассматривались на
страницах старообрядческих изданий серьёзнее и проще. Почему нужно было
тревожить теперь эту
книгу, не справляясь с той передачей её мыслей, какая дана позже в
более обработанном в полном виде, я плохо понимаю. Но оставим это.
Остановимся
на возражениях по существу
В
вопросе первом докладчик ставит мне в вину, что я оскорбляю
учителей, святых отцов церкви, утверждая,
будто они не могли уразуметь всей лжи римского общественного права и
трудной задачи общественного построения на христианских началах. Ниже
о. Карабинович видит оскорбление св. Василия Великого, Иоанна Златоуста
и других, приводя мою мысль, что священники IV века
переделали Евангелие (в его смысле), приспособляя его к защите
„наличного бесправия», прав богатых и сильных.
Далее
докладчик цитирует несколько фраз из разных моих статей, содержание которых
может быть сведено к следующему:
„Некоторые
из учеников Христа решили,
что о земле не стоит заботиться, что на земле может жить старый
языческий закон. И они разделили жизнь на два этажа. Для Бога Церковь,
молитвы в храме, дома полчаса в сутки, копейка нищему, чтобы купить
билет на небо».
Докладчик
полагает, что „этими учениками» я называю Апостолов. Что
во всех указанных моих утверждениях нет ничего преступного, нет никакой
нужды доказывать всякому, кто знает историю церкви. Разве отношения,
например, между иерархией и императорскою властью были поставлены
нормально и церковно? Разве не дана была в церкви власть императору в
размерах, разрушающих самую идею церкви, вплоть до установления самых
догматов, до издания вероисповедных указов (типос, эксесис и пр., и
пр.) И против этого восхищения недарованного протестовали только
отдельные лица (в роде Св. Осии Кордубского, Феодора Студита).
Разве
сами св. отцы не жалуются на то, что, например, в законах о разводе
Церковь вынуждена принимать нормы, не соответствующие Евангельскому
праву. Например, закон, дававший мужу несправедливые преимущества перед
женой, названный Св. Григорием недобрым законом. Эти законы вошли в
практику церкви, в своды церковно-гражданских правил, но Василий
Великий замечает (21 прав.), что он не может найти разумного основания
такого закона, и Григорий Богослов пишет: „я не принимаю
такого законодательства, не одобряю обычая, Бог установил не
так»... (Соч. т. III, стр. 180).
Я
оскорбляю: Св. Иоанна, Василия, Григория Богослова? Но разве я говорил
о всех священниках
Бога Вышнего? Прочтите речи св. Григория Богослова, его характеристики
епископов, которым он грозит гееннской казнью на седалищах их.
Св.
Иоанн Златоуст боролся за заветы Евангелия, не взирая на лица. Он,
между прочим, обличает Евдоксию за грехи Ахава и похищение участка
бедной вдовы, и я не раз указывал на него, на св. Василия, Амвросия
Медиоланского, на истиннейших защитников истины. Но кто был главным
врагом, напр., св. Иоанна? Не Евдоксия, а епископы, часто мало
дорожившие истиной...
Далее
только клеветнику могла прийти мысль, что „ученики,
разделившие небо и землю на два этажа и пр., по моему взгляду
– Апостолы. Апостолы отдавали жизнь для Бога и ближнего, из
них нет таких, кто бы не пролил за Христа крови своей, и видеть в
изображении „фарисея наших дней» указание на них
может только фарисей. Разве всё, что я пишу, не есть желание
приблизиться мыслью, хотя сколько в силах, к чистоте церкви
Апостольской и её идеалам.
Во
2-м вопросе докладчик упрекает меня за ссылку на апокрифическое
евангелие Андрея. Докладчик мог бы знать, что никакого апокрифического
евангелия Андрея совсем не существует, а это выдержки из произведения
чистой беллетристики. И никто придавать значения
„писания» легенде 20 века не станет.
3-й
вопрос мы обходим, так как он из области сыскного отделения. О,
докладчик не знает даже того, что „христианские
социалисты» на западе – бранное слово для западного
работника, что христианские социалисты – название реакционной
партии, состоящей большею частью из духовенства, и значит термин
«христианский социалист» с точки зрения о.
Карабиновича очень несносный термин. Не нужно пугаться слов, а знать их
содержание. В моём выражении „христианский
социалист» (неосторожном и неудачном потому, что обычный
смысл этого термина –черносотенец) содержится указание только
на такое понимание жизни, которое в ярких чертах неоднократно
излагалось св. Иоанном Златоустом.
(Если
нет досуга просмотреть всего св. отца, читайте в „Истории
общественных течений» Каутского специальную главу о
Златоусте). В 4-м вопросе обвинитель мой спрашивает по поводу одной
крошечной статейки, кто это такие зачарованные, которые смотрят вверх
на небо, забывая о земле? Не подвижники ли, которые по Апостолу не
имели здесь пребывающего града, но грядущего искали? Нет. Это
самообманывающиеся люди, о каких писал Максим Грек, люди, которые свели
всю христианскую жизнь во внешнее фарисейское законничество, которые
думали спастись внешними делами закона без любви и милости, в роде того
боярина, которому писал обличительное письмо и Иосиф Волоцкий. Вспомните
слово Максима Грека, по поводу пожара в Твери.
Вы,
говорит он здесь епископу Акакию, наипаче прогневали меня, предлагая
мне доброгласное пение, шум колоколов и украшение икон. Ваши дары
смешаны со слезами сирот, с кровью убогих. Я сожёг огнём дары ваши; что
Мне, что вы пишете Меня с золотым венцом, когда Я среди вас погибаю от
голода и холода. Удовлетвори меня, в чём Я скуден. Довольное пропитание
убогих -вот Мой золотой венец...
О
высоте значения и силе подвижничества я говорил не раз, напр., в очерке
„В пустыне»; речами о движении к небу полны
мои статьи, напр., к празднику Вознесения. Что же касается ст.
„Копеечка Давида Лейзера», то уже в Духовном совете
16 ноября 1911 года было установлено, что о. Карабинович навязывает мне
чужие кощунственные мысли, какие я опровергаю как верх кощунства.
5-й
вопрос мне: „В статье „Христианство не
мораль» (Ст. М. № 6. 1910 г., стр. 323), говорит о. К., вы
пишете: „Только на Годгофе, только в факте распятия
начавшегося в Гефсимании (и воскресения) Христос стал тем Христом,
который дал христианскую религию, т.е. соединил „небо и
землю» и проч. Не полагаете ли вы, что эта Ваша мысль
произведёт великий соблазн среди христиан наших, которые могут
предложить Вам вопросы: как же вы понимаете Христа, Который учил,
творил чудеса, преобразился на горе Фаворской и проч.? Неужели тогда Он
ещё не был тем Христом, Который дал христианскую религию, а Таковым
сделался только на Голгофе?»
Конечно,
Христос и в „яслях» уже Христос, но религия
христианская установлена на Голгофе и в воскресении. Разве суть
христианства не в искуплении через крест Голгофский, не в воскресении
Христа? Разве не искупление было тем великим делом, ради которого
Господь стал человеком? Вообще, спрашивает обличитель, признаёте ли Вы
нужным и полезным для спасения душ христианских—дела
Богочеловека, совершенные Им на земле, сравнивать между собою и
указывать, что одни из них более свидетельствуют об Его Божестве, а
другие менее?
Вопрос
более, чем невежественный и нелепый.
Неужели
же неясно, напр., что Воскресение Христа более свидетельствует о
Божестве Господа, чем чудеса исцелений, которые силой Божией творились
и праведниками даже в Ветхом Завете? Нужно иметь в виду, что указанное
выражение и написано тем и по адресу тех, кто готов был признать
Христа, как „учителя» истины, и христианство, как
„мораль», и не хотят Христа Распятого и
Воскресшего. Им и нужно было выяснить, что и самая мораль
(нравственность) Евангелия высшим образом выразилась в жертве
Голгофской.
В
6-м и 7-м вопросах о. Карабинович требует ответа, можно ли считать
православною мысль, что Христос победил смерть „силой
человеческого духа», что сила, воскресившая Христа, есть
страстное отрицание прежнего человека, закона его жизни...
Что
Христос воскрес силою Божества своего, я никогда не отрицал, но я,
конечно, считаю ересью утверждать и то, будто в воскресении не
участвовало и „человечество» Христа. Это было бы
ересью евтихианства и монофелитства. Он воскрес, как Бог и Человек. Как
Человек, Он победил смерть в смертном теле, распявши ветхого человека,
грех, лежавший на Нём, не Его, конечно, личный грех (ибо Он Безгрешен и
как Человек), а принятый Им на Себя грех человечества. Это
распятие можно назвать страстным, т.е. мучительным, страдальческим
потому, что тяжесть креста Господня (его
„страстей») закончилась едва ли не главным образом
в тяжести принятого Им на Себя временного отвержения за грех
человечества – (Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил...)
Так как беседа в указанных докладчиком местах... говорит о подражании
Христу со стороны человека, то
и говорить приходилось о человеческих страданиях Господа, о победе над
грехом и смертью в Нём, как Человеке безгрешном. И это вовсе не
отрицание божественной силы Воскресшего.
8-й
вопрос. В своих письмах „о Христе подлинном» Вы,
говорит далее о. Карабинович, пишете: «Нужно признать,
положить во главу исповедания, что искупление не было ещё совершено на
Голгофе, потому что оно должно быть ещё совершено самим облекшимся во
Христа человечеством». Признаёте ли Вы, что искупление уже
совершилось, потому что Христос страстью и смертью Своею
„потребил есть вся грехи наша?»
9-й
вопрос. «В письме 6, Вами проводится та мысль, что страдание
Христа не искупило грех, а утверждение этого положения
называете ложью; Вы прямо говорите, что „церковь должна
сказать, что ложь, будто бы на Голгофе совершено искупление до конца, что
искупление должно быть совершено самими людьми; что нужно понять, что
Христос и не думал победить Один Своею даже божественною
силою» и проч. Не противоречат ли Ваши эти мысли учению св.
Церкви об искуплении, как уже совершённом деле Христа, а забота людей
– только воспользоваться готовым средством». Нигде
и никогда я не высказывал мысли, что Христос не искупил греха! Да, во
Христе искупление совершено, грех и смерть поражены, великая спасающая
жертва принесена и освящены мы единократным принесением тела Исуса
Христа (Евр.10:10. Гал.3:13).
Но нельзя думать, как думают, например, сектанты, что спасение во
Христе даровано всякому верующему по вере, так что
„дела» борьбы с грехом в сущности не нужны после
жертвы Голгофской. Нельзя думать, как думают католики, что дары
искупления могут быть усвоены волей церкви чисто внешним образом,
механически, без живого участия верующего, без его сораспятия Христу.
Господь Христос умер на кресте для того, чтобы искупить души верующих и
создать церковь совершенных, но хотя Христом сделано всё для
искупления, открыта для каждого возможность его - были и есть такие,
которые, начавши Духом (Гал.3:3),
остались без Христа, отпав от благодати (Гал.5:4),
т. е. были и есть не вкусившие от плода искупления.
Иное
дело – всеобщий факт Голгофской жертвы, искупившей
человечество, и иное – искупление отдельной личности. По
учению св. отцов возможно, что крещение – первый плод
искупления может не коснуться души крещаемого, если он недостоин
благодати. По учению тех же отцов (св. Макария Великого, св. Кирилла
Иерусалимского, Григория Нисского), дар Духа Святого может не
раскрыться мгновенным, опаляющим, до конца обновляющим светом, а
раскрывать силу свою постепенно, как искра, разгорающаяся в пламя.
Итак, личное усвоение искупления может быть и неполным, как неполны и
плоды искупления в христианском обществе, не достигшем ещё той меры
возраста совершенна, какой желает от него Христос.
Слово
„неполное искупление» не моё. Только совершенный,
т. е. достигший победы долгим подвигом восхождения, всякую добродетель
и все превосходящие природу нашу совершенные плоды духа производит с
услаждением и духовным удовольствием, без утомления и легко, не борясь
более с греховными страстями, как
совершенно искупленный Господом, - говорит
св. Ефрем Сирин в слове 117-м. Значит, есть и несовершенное искупление.
Апостол Павел употребляет аналогичное выражение. Ныне, говорит Апостол, я
радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю
недостаток в плоти моей скорбей Христовых за тело Его, которое есть
Церковь (Кол.
1:24). Я
хотел указать, что искупление совершается не единой волей Господа, но
при участии человеческой воли; при согласии человеческой воли взойти на
крест, сораспяться Господу, соединиться с Ним в душе и в деле создания
Царства Божия. Т. е, кто чисто внешне уповает на Христову жертву, не
творя дела Его, не искуплены. Я согласен однако, что выражения
некоторых статей нужно считать неосторожными, но некоторые места их
были выражены мною особенно энергично (и, повторяю, неосторожно),
применительно к читателям, к которым статья направлялась. Напр.,
статья: „Обращение к студенческому христианскому союзу и
сектантам», так как „союз» и сектанты
думают, как и о. Карабинович, что „искуплением»
можно воспользоваться, как внешним средством.
В
вопросе 10-м мне предъявляется обвинение, будто я, утверждая, что не в
отдельных душах дьявол строит твердыни свои, а в злых учреждениях,
законах, в злых понятиях, проповедаю какой-то социалистический взгляд
на зло. Что такое значат и самые слова „социалистический
взгляд на зло»? Если учение о влиянии среды, условий жизни,
на нравственность, то кто же может отвергать это учение? Разве не
говорят о соблазнах со стороны людей или о диавольском вреде злых
понятий и Господь, обличавший фарисеев, и Ап. Павел, обличавший
религиозные предрассудки некоторых общин (Галатской, Коринфской).
Диавол сеет зло и в отдельных душах, но это не
„крепости», не „твердыни»;
умирает человек, с ним умирает (хотя и не вполне) грех его в его
соблазняющем влиянии. Иное дело –злые „нормы
жизни», противные воле Божией правила человеческих отношений,
неправильные и опасные взгляды, искажающие Христову истину: это
подлинные крепости диавола, долговечные и прочные, исовершенное
искупление человечества, т.-е.
устроение Церкви Божией, требует борьбы с этими крепостями диавола.
Явное
недоразумение представляют 11 и 12 вопросы.
Для
о. Карабиновича Царство Божие, которое внутри нас, по слову Христову,
есть „загробное блаженство души»! Для меня (по
его словам)Царство Божие
„во внешних условиях жизни». Я полагаю, что в устах
Господа слова „Царство Божие внутрь вас есть» вовсе
не обозначали блаженства небесного, небесного Царства, а единение с
Богом в душе, радость приятия в душу Господа. Затем, я полагаю, что
хотя Царство Христово и на небе, Он не о небе велел нам молиться в
словах: „да приидет Царствие Твоё, да будет воля
Твоя». Не на небе только, а на земле, как
на небе, должно
быть Царство Божие и Божья воля; Церковь и есть это царство, и
она ещё в Иерусалиме уже ставит особую иерархическую степень для
„служения столам’’, для внешних условий
жизни. В этой церкви „ничего не считали своим и имели всё
общее».
Не
ближе ли это к „социалистическому идеалу», чем моё
утверждение, что Христос желает улучшения, очеловечения,
„христианизации» внешних условий жизни, потому что
„трудно идти к правде Божией по битому стеклу».
О.
Карабинович упрекает меня, что я слова „нищие
духом» понимаю в смысле „бедного нищего»,
вместе с учёным Перфидерером. Это ложь... Нищета духа, т. е. смиренное
признание духовной скудости нашей, нашей наготы перед очами Господними,
для меня первый
шаг духовной
жизни. В указанном месте отмечается мимоходом только факт, что
в одном месте весьма многих древних списков в начале
„блаженств» стоит просто нищие без прибавления
духом. Это совсем неважно и не исключает принятого смысла, но может
быть, действительно утешает и нищих в собственном смысле.
«Признаете
ли Вы, что Христос искупил души для вечного блаженства, что здесь на
земле нужно терпеть, а блаженствовать на небе?» –
спрашивает о. Карабинович.
Вот
воистину нехристианский вопрос. Христос искупил нас, чтобы дать мир
нашей душе на земле и главным образом в вечности: но разве это помешало
Ап. Павлу установить воскресный сбор для голодающих в Иерусалиме? (1
Кор.гл.16).
0
спасении души.
13-й
вопрос. Признаёте ли Вы личное спасение, личное усовершенствование
человека, или же утверждаете, что „только диавол мог выдумать
эту искусственную подделку под Евангелие, так похожую на истину и так
разрушающую Христово дело и Христовы души» („Нов.
Зем.» № 13, 1910 г., стр. 12), и что „личное
усовершенствование сплетено с общим н не может быть оторвано от него
ничем? А искусственно отрывается только ложью и диаволом, выдумавшим
спасение без других и на счёт других?» (Там же, стр. 14.) Вы
утверждаете, что одна душа не спасётся, один человек не может быть
объектом милосердия. (Пис. 7, стр. 31). «Согласуется ли такой
взгляд Ваш на личное спасение человека с учением св. Церкви и с
примерами из житий святых?» – так спрашивает
обличитель.
Да,
я убеждён, что все истинно святые не искали только личного
спасения. Они, как Моисей и Ап. Павел, молили Бога, чтобы Он лучше
вычеркнул их из книги жизни, но пощадил братьев их, народ Свой. Св.
Антоний Великий в пустыне видит видение, в котором олицетворялось
„зло мира», и изнемогает в скорби от этого видения.
А когда оказывается нужным, он бросает пустыню и идёт в Александрию.
Все подвижники пустынь молитвой своей творили дело укрепления на земле
добра и мира. И душа,
которая забыла о необходимости содействовать делу устроения Царства
Божия среди людей, есть душа нехристианская и спастись не может. Жизнь
в церкви есть «общее спасение», и искание спасения
только для себя есть выход из Церкви, раскол. Мой взгляд подтверждается
всеми житиями святых, которые все – сплошное обличение
мудрствования о. Карабиновича.
В
14-м вопросе я обвиняюсь в том, что я отвергаю
милосердие,благотворительность, жалость. Странное дело... Да разве не
говорит половина всего, что я пишу о милосердии и жалости, вернее о
любви к душевным и телесным скорбям брата. Но
„десятина» фарисея всё же ложь; копеечка с рубля
ближнему, в виде процента даруемая Богу, разве тоже не лицемерие и
ложь? Разве благотворительность „взносом в
общество» 3-5 руб. есть „любовь»? Ведь
любовь требует, чтобы ты отрывал всё, что можешь, от наших нужд в
пользу ближнего, чтобы мы были готовы жизнь отдать за него, и потому
подавать „копеечки» можно, но со стыдом и смятением
совести. Никакого кощунства нет в том, чтобы назвать бесстыдной сделкой
с Богом милостыню в 2 коп. с рубля, даже 2 коп. с
„лишнего» рубля, когда Евангелие предписывает
отдавать „последнюю одежду».
0
труде (вопросы
15, 16 и 17).
«Вы
утверждаете, что молчание и терпение – не добродетель, и что
труд и бедность хвалят, чтобы лучше было не трудящимся („Сл.
3.», № 3, стр. 11). Вы признаете также счастье только
„в борьбе за чужое, общее счастье, за хлеб для
всех». Христианский ли это взгляд, признаваемый св. церковью,
или же социалистический?»
Какой
сумасшедший будет порицать труд, поскольку он необходим для человека.
Труд есть средство воспитательное; труд необходим не только для самого
трудящегося, но и для общества, и государства, и для
церкви. Я
говорю с осуждением не о труде вообще, а о том рабьем труде, который
убивает душу, лишает её способности думать о Боге и Божием, отнимает у
человека молитву, праздник,
жизнь сводит к одному „четвёртому
прошению’’. Такой труд, если он ради выгод другого
человека, живущего трудом и потом ближних, грех и против своей души и
против самого «хозяина», которому
потворствуют в его хищении труда человеческого, помогают воровать. И
сказочка „о человеке, который и на небе желает только хлеба с
маслом», какую ставит мне в упрёк обличитель, только притча, которая
рисует состояние человека, убитого чрезмерным неправедным трудом из-за
хлеба до того, что и желать ничего кроме хлеба он не может.
Я
восстаю не против смирения и терпения (без них нет христианства), а
против ложного рабьего смирения и терпения, которое не защищает права
труда, права семьи и детей, т. е. права души и ближних, и позволяет
хищнику убивать жизнь, здоровье (не только физическое, но и душевное
его семьи). А социалистический это взгляд или церковный - это вопрос
невежества. Это взгляд церковный, взгляд св. Иоанна Златоустого, св.
Василия Великого, св. Ефрема Сирина, боровшегося с голодом, св. Нила
Сорского, св. Максима Грека. Это взгляд христианский и действительно -
и социалистический взгляд, особенно хорошо разъяснённый св. Златоустом.
17-й
вопрос. „Всякое страдание», по Вашему мнению,
„есть искажение воли Божией, поэтому всё, что причиняет
страдание: и рабский труд, и нищета, и ночлежки, и проч.— всё
это от людей, а уж, конечно, не от Бога, и не радоваться страданию
нужно, а ненавидеть и желать, чтобы
его не было». („Нов. Зем.», № 3, стр.
12—13). „Правила
о смирении, о труде, непротивлении, которые по какому-то недоразумению
считаются специфически христианскими - даже не просто
до-христианственны и не полухристианственны, „а
противохристианственны». Не
противоречит ли это Ваше учение святой древлеправославной церкви о сих
добродетелях?»
Сознаюсь,
не всякое страдание есть искажение воли Божией: это преувеличение. Но
правда то, что в большинстве страдание (напр., болезни) —
результат греха; что люди создают страдание вопреки воле Божией. О
любви и мире; что нищета, ночлежки, публичные дома - всё это не от
Бога, конечно, а от людей, которые опоганили лицо земли. Но разве можно
радоваться последствиям греха? Страдающий может
радоватьсястраданию, как
средству очищения и искупления, но каждый христианин, конечно, обязан
бороться с страданием, которое от греха, желать, чтобы его не было,
что, вместе, значит – желать, чтобы не было и греха.
Вопросы
18 и 19 о Толстом; о том, что я в собрании о Толстом прочёл молитву:
XVII глав. св. Иоанна.
Можно
ли молиться за неправославных, за еретиков?
А
не знаете Вы церковного рассказа, что император Феофил, иконоборец, был
искуплен из ада молитвой его супруги и всей церкви? А св. Макарий
Великий, молитва которого облегчает участь даже языческих жрецов? Я не
хочу спорить с о. Карабиновичем о Толстом: как я говорю и думаю об его
„догматическом» учении, все знают; а как я ценю его
по человеческой его совести, по мере жившей в его душе жажды добра и
истины, это дело, касающееся только меня.
Но
главное: разве 17 глава Иоанна - есть молитва о Толстом?
20-й
вопрос. Сыскного типа вопрос 20-й смешон: Голгофские христиане одели
свою идеологию на три четверти в мои слова. Признаёте ли Вы это
допустимым?— спрашивает о. Карабинович.
Отчего
же я могу признать это недопустимым, и как я могу запретить другим
думать в отдельных вопросах, как я. Я могу только радоваться этому,
хотя бы не соглашался с 3/4 чужою. Что Голгофские христиане, тогда ещё
не объединённые, просили меня написать статью о христианстве, которое
не мораль (нравоучение), а система высоких догм, в этом я не вижу
ничего греховного. Я написал „не по вероучению сектантов, а
по учению Церкви святой».
21-й
вопрос. Я пишу, что веселье не всегда грех и указываю на Давыда,
плясавшего перед ковчегом». 0. Карабинович видит лжеучение в
этих строках.
Но
ведь Давыд-то всё-таки скакал и плясал перед ковчегом?.. А действия
детей, прыжки и скачки, разве в них есть грех? Это только выражение
физической радости - и всё. Я лично отношусь с большим осуждением к
танцам, по-моему, заключающим почти всегда половой соблазн, но это не
мешает представлять возможность и такого танца, в каком не будет греха
и будет одна детская чистая игра. Отшельник, поощрявший не
пляску, а игры старцев, был св. Антоний Великий.
22-й
вопрос. Я пишу „ересь», что Евангелие есть книга
прежде всего о земной жизни.
А
разве вся нагорная проповедь не о земной жизни? Разве притчи
– не советы о земном поведении?.. Разве Христос не образец
чистой земной жизни?
23-й
вопрос какой-то бред.
Именно кощунством я и считаю такую жизнь христиан, которые жизнь делят
на два этажа. В праздник - храм, молитва, лампада; а в будни, да и в
тот же праздник после обедни, сплошной грех... В
праздник—служба Богу, а в будни жизнь без Бога, как будто
„Бог выторговал у человека воскресный день»... Да,
это кощунство, но не
моё.
„Отношение
к старообрядчеству»...
Это
новый отдел книги о. Карабиновича.
По
словам о. Карабиновича, я предполагал, в случае объединения большого
числа синодских, отошедших от синодской церкви к старообрядчеству,
допустить для них отступление от некоторых частностей обряда.
Верно.
Но если я собирался это сделать, то об этом я открыто и вперёд заявлял,
и если я ошибался, то ведь это прошлое, которое не осуществилось на
деле. Да и говорил уже я об этом.
2.
Да, я был уверен (и доселе уверен), что церковь старообрядческая будет
безбоязненно открывать учение и о правде земной, о том, какой должна
быть „земля праведная», т. е. не откажется делать
то, что считали своим долгом св. Златоуст, св. Василий Великий,
Амвросий Медиоланский, наши св. Нил Сорский, св. Максим Грек и пр.
3-й
вопрос: „Старообрядчество, по словам Вашим, есть борьба
прежде всего за церковный народ, за права народа против надвигающегося
папства и властного епископства, что протопоп Аввакум смысл своего дела
полагал в охране прав народа, и что праведность старообрядчества
состоит главным образом в хранении начала церковного
Демократизма».
Да,
старообрядчество есть по существу борьба церковного народа против
папства Никона; против надвигающегося властного епископства,
отрицающего народ церковный. Полагаете ли Вы, что и всё
старообрядчество согласно с Вашим взглядом, или же это одно Ваше
предположение? („Ст. М.» Лг 2, 1910 г., стр.
65—67) – спрашивает обличитель. Все
ли согласны с этим, не знаю, но что охранение церковной соборности в
церкви есть великая и обязательная задача сынов церкви –
бесспорно, и в защите этой соборности было, между прочим, дело Аввакума.
4-й
вопрос. «На основании каких данных Вы утверждаете, что
„начало властвования проникает в значительной мере в сознание
старообрядческого епископства», что будто бы наши епископы
уходят на Олимп, что „епископат монашеский, внесемейный и до
известной степени внежизненный, схимнический» грозит сужением
широкого церковного дела?» („Ст. М.» № 3,
1910 г, стр. 138). Последняя Ваша мысль не есть ли заявление, что
епископы наши, как иноки, внесемейные, неспособны широко вести
церковное дело, порученное им Христом?
Основания
всем известны. На соборе: „лишние зачем кричат».
Старание
епископов (некоторых) устранить мирян из собора, брошюры и книги в
пользу того, что епископы в церкви – всё?
Конечно,
при таком направлении епископата, он может грозить сужением церковного
дела, отодвинуть серьёзнейшие вопросы церковной жизни в пользу
мельчайших мелочей, в роде одного „камушка» в
какой-то ноте. Кроме того, я полагаю, что решение дел церковных одним
епископатом действительно налагало бы на жизнь церкви печать узости и
односторонности.
5-й
вопрос. «Вы утверждаете, что „будущее
старообрядчества зависит от того, сумеет ли оно восстановить веру, величие
и силу церкви». Разве вам известно, что у старообрядцев такая
вера в величие и силу пала? (Дальнейший конец вопроса так безграмотен,
что понять его невозможно).
Я
говорил не о старообрядцах, а о „ внешних», которые
могут понять величие и силу старообрядчества только тогда, если оно
энергично проявит свой рост и своё превосходство над казённым бессилием
господствующего исповедания руководить волей верных.
6,
7, 8 и 12 вопросы обвиняют меня в том, что я считаю опасной ту
церковную охранительность, которая старую букву признаёт выше воли
наличной церкви; в том, что, по их словам, есть
правила, которые не одобряли сами святые отцы; в том наконец, что
полная боязнь перемены, даже в малом, выражает неверие в церковь или
церкви в себя, отречение от пребывающей силы Духа Божия в ней.
Да,
я верю, что в Церкви всегда жив Дух Святой, и поэтому она в праве
и силе пересматривать дисциплинарные правила и каноны, вводить новые
правила, изменять внешний чин, когда найдёт это нужным. Что это в
церкви делалось всегда, что многие прежние правила отменялись
позднейшими соборами, а например – чин богослужения сложился
медленно, в течение более тысячи лет, я полагал, о. Карабинович знает.
Известный
Вассиан Патрикеев обратился к митрополиту Варлааму и духовному собору с
докладом о противоречиях, неисправностях Кормчей. Чему верить, как
разрешить, когда в
правилах есть супротивное Евангелию, Апостолам. Митрополит и собор не
увидели „ереси» в заявлении Вассиана. Что Василий
Великий и Григорий Богослов считали некоторые брачные каноны
недостаточно добрыми, мы указали уже выше (Василий Великий осуждает 19
прав. Анкир. собора. Считает мелочным правило 21 (его собрания); св.
Григорий говорит о том же правиле).
Да
и сейчас разве не указывались в литературе, напр., новшества в
старообрядчестве в совершении брачного чина, пение на венчании того,
что не подобает, и тому под.
Без
церковного распоряжения - это бесчиние, но неужели церковь не могла бы
установить здесь единообразный, даже в чем-нибудь новый чин?Если Вы
требуете неприкосновенности „буквы», то значит
осуждаете деятельность и Максима Грека, и Дионисия Троицкого, и наших
Аввакума и др. (кружок Вонифатьева), стоявших за пересмотр буквы, за
согласование правил.
33,
14 и 15 вопросы содержат повторение старых обвинений.
Я,
уверяет о. Карабинович, упрекаю церковь за то, что она не понимает
своего божественного назначения, которое „состоит не только в
том, чтобы спасать души и совершенствовать личное бытие: оно состоит
ещё в том, чтобы блюсти истину откровенных тайн в чистоте,
неприкосновенности и полноте. Церковь, по вашему убеждению, должна
просвещать и гражданскую, и государственную совесть, осветить жизнь во
всех её проявлениях». (Вопр. 13). Я (указывая на св. Иоанна
Златоуста и др., обличавших царей и духовных) будто бы недоумеваю,
отчего „в старообрядчестве» не слышно речей св.
Иоанна о лжи жизни и её порядка, о расхищении сильными труда
человеческого в т. п. Не призываете ли Вы этим старообрядческих
иерархов к вмешательству в политическую жизнь нашей страны?
(Вопр.
14). Не думаете ли Вы,
спрашивает о. Карабинович далее, что пастыри обязаны обличать тех,
„от кого зависит сделать землю Христовым Царством»,
и что вообще они должны выявлять правду о земле», а не о
спасении душ христианских и о Царствии небесном в том граде грядущем, к
которому должны стремиться все помыслы истинных христиан?
Во-первых,
то, что сказано или касалось не старообрядчества, а церкви
господствующей, говорило об епископах, а не о церкви.
Во-вторых,
я желаю того, что считали желательным и обязательным св. отцы. Я ничего
не писал об „обличениях царям», но, конечно, мог бы
указать резкие обличительные речи о насилии, о лжи жизни и её порядка,
о расхищении труда у св. Иоанна Златоуста и других отцов. И они, и наши
русские (св. Нил и Максим) много писали и говорили о том, что иерархи
обязаны выявлять „правду о земле». Даже мои слова о
том, что нет речей св. Иоанна, буквально взяты у Максима Грека. Читайте
соч. Максима Грека „о царстве» (о Васнлии).
Не
о вмешательстве в политическую жизнь страны говорю я, а призываю
к проповеди христианских
общественных понятий.
Я
желаю, чтобы священники стремились „не зря на лица»
называть ложь - ложью, воровство труда - воровством и т. д.
После
статей „Кто единомышленники еп. Канадского»,
совершенно не относящейся к делу, повторяющей
старые статьи, „Учение св. церкви и измышления еп.
Михаила»,тоже повторяющей старые обвинения, в виде наивной
параллели моих мыслей и „отеческих» или Библейских,
большею частью самых известных, ясных и неоспариваемых решительно никем
и тем менее мною, - о. Карабинович в ст. „Хитросплетения
бывшего профессора» упрекает меня в том, что
я советую заботиться о теле, об его здоровье и чистоте и всерьёз
доказывает, что нужен пост, воздержание, трезвость и
умеренность, „а не утучнение плоти», не забота об
её чистоте. Увы, Апостол Павел положительно предписывает Тимофею заботу
о здоровье. 1Тим.
5:13 –
«Впредь пей не одну
воду, но употребляй немного вина ради желудка твоего и частых твоих
недугов». А речи о
том, что нужно не утучнение тела, а воздержание, только смешны.
Всем
известно, что даже гигиена пищи (в книгах безверных учёных) постоянно
напоминает, что мы едим больше, чем следует, что для здоровья тела и
духа нужно воздержание, умеренность и пост. О значении поста для жизни
духа писал десятки раз и даже в тех статьях, которые цитирует
обвинитель. Жизнь дана нам на службу Богу и ближним, поэтому сокращать
её небрежностью к телу - значит бежать от своего долга.
Здоровье
тела - условие деятелей свободы духа. Конечно, и болезнь, если она не
есть плод греха, может соединяться с духом сильным и пламенным, с
великими подвигами, но это исключительный дар Божий, а в жизни обычной
болезнь часто вызывает нарушение и деятельности мозга, и расстройство
всей чувствительной (нервной) системы и потому, конечно, делает мало
годным человека для служения делу Божию. Повторяем, что забота о
здоровье не мешает, а требует воздержания и целомудрия.
После
глубокомысленного трактата о посте, о. Карабинович даёт ряд документов,
излагающих учение „голгофских христиан».
Для
чего это? По мнению о. Карабиновича, ответственность за эти воззвания
падает на меня. Странное дело... Ряд моих мыслей усвоен особой
религиозной группой. На основании этих мыслей, часто пользуясь моими
словами, она создала своё исповедание. Если не считать упрёки в не
старообрядческой цитации некоторых молитв, неизбежной для меня в
1910—12 годах, когда приходилось писать вдали от всяких
старообрядческих книг. Я писал по памяти, поручая редакции (особой
просьбой) проверить такие места. Положим, что в этом исповедании есть
ложные мысли, но если они взяты у меня, то их должно отыскать в моих
сочинениях, и по поводу всего мною написанного я даю ответ. Если же
известных утверждений нет в моих книгах, на каком основании приписывать
эти утверждения мне? Зачем мне отвечать по их поводу?
Я
не рассматриваю исповедания голгофских христиан по существу; мне
кажется, что в нём неосторожная форма, чрезмерная резкость тезисов,
недостаточно любовный тон, но особого противоречия духу церкви не вижу.
Однако повторяю, что отвечать за то, что не принадлежит мне, не есть
моё до последнего слова и мысли, не хочу, и предъявление мне таких
обвинений считаю недобросовестным. Епископ
Михаил.
«С.Мысль»
- 1915 г. стр.349-355, 596-607
Смиряться
перед Богом очень просто –
Зависит
жизнь, дыханье от Него;
С
утра до вечера и ночью что-то
просим
У
щедрого на милость Иеговы.
И
если Он нам планы не открыл,
О
замыслах Своих, о нашей доле,
Мы
им искуплены, Он вновь нас сотворил,
Всё
в нас Его, чего же надо боле?
Все
миллиарды клеток в голове
Заряжены
энергиею свыше;
Открыто
видеть всё, не окриветь,
Когда
молекулы налево нам колышут.
Смиряться,
вслушиваясь в шорохи извилин,
Отображены
в совести, случайно не сожжённой.
Всё
от Него, притом преизобильно,
С
Ним каждый может быть похожим на Самсона.
Да
как и не смиряться перед Богом
Всевышним,
Всеблагим и Бесконечным!?
Как
ощупью бредём отмеренные сроки,
Бессчётны
милости Его на нашем Млечном.
Он
вымерил по силам, вмоготу,
Отвесил
порциями в детстве и на вырост,
Чтоб
в час разлуки, словно по мосту,
Как
посуху прошли, прославив милость.
Кто
знает Божии Библейские уставы
И
слышат голос Духа ежедневно,
Тому
легко петь Иегове славу,
Быть
нужным ближнему хотя бы чем-то.
Смиряться
по уставу перед мужем
Легко
и благостно искупленной жене;
Муж,
как ядро для атома, сверхнужный,
Не
только наяву, но и во сне.
Смиреньем
перед Библией украсить
Соприкоснувшееся
с нашим христианством.
Безукоризненный
войну объявит страсти,
Бог
вынесет его из рва-напасти. 19.3.05.
ИгЛа
|
Форум
Игнатия
Лапкина 
