Вопрос 3816: 26 т. 

Какому святому искренно можно молиться без поправок в уме на то, что он что-то всё же делал не так ?

Ответ: 

Таких, видимо, нет, не считая Апостола Павла. Я признаю всех святыми, но про себя всё же знаю, что надо бы вот в таком-то месте вот так, а не шаблонно-монашески. Куда уж выше миссия была у Кирилла с братом его Мефодием! Но как только они выполнили, по их мнению, полностью своё посланничество от земного царя, так тотчас же снова и скрылись в монастырское уединение. И если бы не царь их Михаил, вызволивший их из монашеских келий и уговоривший пойти на благовестие, мы бы и не знали про этих двух затворников. Тут царю их Михаилу нужно не меньшую похвалу воспеть, а его имя даже знатоки не знают. Почему? Да только потому, что царь не был монахом. Потому его разумение необходимости благовестия есть просто ничто в сравнении с монашеским уединением и созерцанием в молитвенном духе. Почему бы не организовать школу миссионеров и не послать бы потом к мусульманам, к евреям? Видели бы они, что выпарилось через их созерцание в кельях, когда развернутым фронтом идут магометане, еретики и прочие нехристи. Вот как это описано в житиях: (11 мая) (+869г. и +885г).

 «Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через 6 месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его… В это время блаженному Константину было 24 года. Царь вместе с патриархом собрали собор, на который позвали Константина и сказали ему: «Слышишь ли, философ, что говорят скверные Агаряне на нашу веру. Если ты слуга и ученик Святой Троицы, иди и обличи их…». В Константинополе царь и патриарх встретили блаженного Константина с похвалою за тот богоугодный труд, которой он выполнил. Но не долго был Константин в Царьграде. Скоро он ушёл в одно тихое и глухое место, где стал заботиться только о своём спасении… Отсюда Константин отправился на Олимп, к старшему брату Мефодию, с которым и стал жить вместе, исполняя в постничестве иноческие подвиги… В это время к греческому царю Михаилу пришли послы от Козар.^. Тогда царь Михаил по совету святейшего патриарха Игнатия, бывшего после святого Мефодия, решил отправить к Козарам блаженного Константина, которогопризвали с Олимпийской горы… Святые Константин и Мефодий взяли часть святых мощей и возили их всюду, куда сами ходили… В этих беседах Мефодий почти не принимал никакого участия, так как был меньше обучен, чем Константин: он, как бывший воевода, лучше знал, как обходиться с народом, чем как вести учёные беседы. Поэтому Константину, который с малых лет был искусен в науках, хорошо знал Священное Писание и был хорошим проповедником, готовым дать ответ на всякий вопрос, пришлось одному вести беседы о вере; Мефодий же помогал Константину своею богоугодною молитвою.

…В Царьграде Константина и Мефодия приняли с великою честью, как Апостолов. Им предлагали сан епископский, но они не захотели его принять. Мефодий же сделался игуменом Полихрониева монастыря, а Константин поселился при церкви святых Апостолов. Вскоре оба былипризваны на новые труды.

Борис или Богорис царь болгарский, после войны с Греками, пожелал принять христианскую веру… Мефодий предпринял путешествие в Болгарию. Он изобразил на стене царской палаты Страшной Суд и объяснил царю блаженство праведников и муки грешников. Царь, уже приготовленный словами и примером сестры и чудесным прекращением бедствий, принял христианскую веру. Это было в 860 или в 861 году. Не успели Константин и Мефодий окончить начатого дела крещение болгарского народа, как новое поприще открылось для их Апостольской деятельности. Князь моравский Ростислав, по научению Божию, держал совет со своими князьямии со всем народом моравским о том, чтобы послать послов к греческому царю Михаилу с просьбою прислать христианских учителей… Царь Михаил собрал собор, на которой был позванфилософ Константин. Ему царь объявил желание Славян и сказал: «Философ, я знаю, что ты нездоров; но необходимо тебе идти туда, так как никто не может выполнить этого дела лучше тебя»… В скором времени Бог, слушающий молитвы рабов Своих, исполнил то, о чём просил Константин. Он изобрёл славянскую азбуку, содержащую в себе 38 букв, а затем приступил к переводу греческих священных книг на славянский язык. В этом ему помогали блаженный Мефодий и ученики. Перевод священных книг был начат с первой главы Евангелия от Иоанна… После этого Константин вместе с братом Мефодием и с учениками отправился в славянские земли. Царь дал им в дорогу достаточное количество всяких необходимых вещей… Вручая Славянам бесценный дар — слово Божие на родном языке, Константин в предисловии к святому Евангелию говорит им: «услышьте, все славяне, слово, которое крепит сердца и умы». Устрояя училища для славянских отроков, они приобрели много учеников, готовых быть хорошими учителями и достойными священнослужителями в своём народе. С этою целью, чтобы посвятить своих учеников в священной сан, святые братья задумали отправиться в Рим. К тому же, бывший в то время, папа Николай, узнав об успехах проповеди святых Константина и Мефодия, желал видеть их в Риме, как Ангелов Божиих. На другой день Константин пожелал принять схиму, при чем был назван Кириллом. Болезнь его продолжалась 50 дней.

Однажды во время своей болезни Кирилл обратился к Мефодию с такими словами: «Вот, брат, — говорил он ему, — мы с тобой были как дружная пара волов, возделывающих одну ниву, и вот я падаю на борозде, окончив свой день. Я знаю, что ты сильно возлюбил гору Олимп, но ради горы не думай оставлять своего учения. Этим подвигом ты лучше можешь достигнуть спасения». …Перед тем как опускать гроб, епископы сказали: «Откроем раку и посмотрим: не взято ли что-либо от святых мощей?» Но как ни старались, они не могли, по усмотрению Божию, открыть раку, и тогда святые мощи опустили по правую сторону алтаря в церкви святого Климента.

 

После этого старый враг и противник истины воздвиг против Мефодия моравского князя и немецких и латинских епископов этого края. Святой Мефодий был позван на совет, на котором ему предложили такой вопрос: «Зачем ты учишь в нашей области?» «Если бы я знал, — отвечал на это святой Мефодий,— что это ваша область, то я не учил бы здесь, но эта область принадлежит святому Апостолу Петру. Если же вы ради ссоры и лихоимства будете поступать не по правилам, возбраняя проповедывать учение Божие, берегитесь, чтобы, когда будете пробивать железную гору головною костью, не проломить свою голову».

«Говоря с гневом, — отвечали епископы, — ты сам на себя накликаешь беду». «Я не стыжусь говорить истину и пред царями, — отвечал святой Мефодий.— Вы же относительно меня, как хотите, так и поступайте. Я не лучше тех, которые за правду переносили многие мучения в этой жизни».

Много было произнесено речей на этом собрании, но сказать что-либо против Мефодия его противники не могли. Много говорили епископы относительно Мефодия. Наконец сослали его в Швабию, где содержали в темнице два с половиною года. В темнице немцы всячески издевались над св. Мефодием: не давали есть по несколько дней; когда была зима, они его, босого, с непокрытою головою, выводили на тюремной двор, ставили на снегу и заставляли его так стоять на одном месте сутки, а то и больше. Они били даже святого Мефодия батогами. Но Господь сохранял и укреплял святого. Большое утешение доставляли святому его ученики, которые часто навещали его в темнице. Дошло известие о заключении святого Мефодия до папы. Узнав об этом, папа Иоанн VIII, преемник Адриана II, прислал проклятие на немецких епископов и запрещение совершать им литургию до тех пор, пока не освободят Мефодия. Тогда епископы освободили Мефодия, но сказали Коцелу, паннонскому князю: «Если ты возьмёшь к себе Мефодия, не считай нас за доброжелателей».

Однако сами эти епископы не избегли суда Божие и Апостола Петра. Четверо из них скоро умерли». «Папа Иоанн, желая в это время получить помощь против Сарацын от немецкого короля, принял сторону немецких священников и прислал в Моравию такое послание, которым запрещалась славянская служба и только было позволено говорить на славянском языке проповеди. Мефодий, прочитав сие послание, оказал: «Что же будет теперь? Будут люди приходить в церковь и стоять, ничего не понимая. И позабудут учение Христово и воскреснут в Моравии языческие обычаи. Нет, я не стану служить по латыни, это будет людям во вред». Немецкие священники донесли об этом папе, и папа потребовал Мефодия в Рим. Святой Мефодий прибыл в Рим и папа учредил над ним суд».

 

Великий день Кирилловой кончины —

Каким приветствием сердечным и простым

Тысячелетней годовщины Святую память мы почтим?

       Какими этот день запечатлеть словами,

       Как не словами, сказанными им,

       Когда, прощаяся и с братом и с друзьями,

       Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим...

 Причастные его труду,

Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,

И мы, и мы его тянули борозду Среди соблазнов и сомнений.

       И в свой черёд, как он, не довершив труда,

       И мы с неё сойдём, и, словеса святые

       Его воспомянув, воскликнем мы тогда:

       «Не изменяй себе, великая Россия!

 Не верь, не верь чужим, родимый край,

Их ложной мудрости иль наглым их обманам,

И, как святой Кирилл, и ты не покидай

 Великого служения славянам»...      1869. Фёдор Тютчев

Лук.11:49-60,52 – «Потому и премудрость Божия сказала: пошлю к ним пророков и Апостолов, и из них одних убьют, а других изгонят, да взыщется от рода сего кровь всех пророков, пролитая от создания мира… Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали».

Многие мирские песни и стихи у духовного человека сами перекладываются на возвышенный, а не на призёмлённый тон.

 

Минула страсть, и пыл её тревожный

Уже не мучит сердца моего,

Но разлюбить тебя мне невозможно,

Все, что не ты, – так суетно и ложно,

Все, что не ты, – бесцветно и мертво.

       Без повода и права негодуя,

       Уж не кипит бунтующая кровь,

       Но с пошлой жизнью слиться не могу я,

       Моя любовь, о друг, и не ревнуя,

       Осталась та же прежняя любовь.

Так от высот нахмуренной природы,

С нависших скал сорвавшийся поток

Из царства туч, грозы и непогоды

В простор степей выносит те же воды

И вдаль течёт, спокоен и глубок.             1858. А.К.Толстой                                                     

Иер.17:21 – «Так говорит Господь: берегите души свои».

Любая душа, жаждущая общения с Богом, но не допущенная к Библии, могла бы сказать с упрёком к монаху:

 

Не говори! Меня он как и прежде любит,

Мной, как и прежде дорожит...

О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,

Хоть, вижу, нож в его руке дрожит.

       То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,

       Увлечена, в душе уязвлена,

       Я стражду, не живу... им, им одним живу я –

       Но эта жизнь!.. о, как горька она!

Он мерит воздух мне так бережно и скудно,

Не мерят так и лютому врагу...

Ох, я дышу ещё болезненно и трудно,

Могу дышать, но жить уж не могу!          1851. Ф.И.Тютчев     

Ис.28:20 – «Слишком коротка будет постель, чтобы протянуться; слишком узко и одеяло, чтобы завернуться в него».
Каждая душа венчается со Христом в крещении. И когда человек отступает, то меркнет вся красота природы и даже самые близкие люди такими тусклыми кажутся. Ищут, кого обвинить, чтобы через самооправдание хотя бы как-то уменьшить свою горесть.

Я не люблю себя такой, не нравлюсь я себе, не нравлюсь!

Я потеряла свой покой, с обидою никак не справлюсь.

       Я не плыву, — иду ко дну, на три шага вперёд не вижу,

       себя виню, тебя кляну, бунтую, плачу, ненавижу...

Опамятуйся, просветлей, душа! Вернись, былое зренье!

Земля, пошли мне исцеленье, влей в тёмное моё смятенье

спокойствие твоих полей!

Дни белизны... чистейший свет... живые искры снежной пыли...

«Не говори с тоской — их нет, но с благодарностию — были».

Всё было — пар над полыньёй, молчанье мельницы пустынной,

пересечённые лыжнёй поляны ровности простынной,

       и бора запах смоляной, и как в песцовых шубах сучья,

       и наводнённое луной полночной горницы беззвучье...

У всех бывает тяжкий час, на злые мелочи разъятый.

Прости меня на этот раз, и на другой, и на десятый, —

       ты мне такое счастье дал, его не вычтешь и не сложишь,

       и сколько б ты ни отнимал, ты ничего отнять не сможешь.

Не слушай, что я говорю, ревнуя, мучаясь, горюя...

Благодарю! Благодарю! Вовек не отблагодарю я!    В. Тушнова

                                            

Иов.6:14 – «К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставил страха к Вседержителю». В иудейском народе мало кто видел полное отступление. Всё в обрядности пытались выразить своё отношение к Богу.

Среди священников левитом молодым

На страже утренней он долго оставался.

Ночь иудейская сгущалася над ним,

И храм разрушенный угрюмо созидался.

       Он говорил: «Небес тревожна желтизна,

       Уж над Евфратом ночь, бегите, иереи!»

       А старцы думали: «Не наша в том вина;

       Се чёрно-жёлтый свет, се радость Иудеи».

Он с нами был, когда, на берегу ручья,

Мы в драгоценный лён субботу пеленали

И семисвечником тяжёлым освещали

Иерусалима ночь и чад небытия.   1917. Осип Мандельштам

Иер.13:24 – «Поэтому развею их, как прах, разносимый ветром пустынным». Иез.5:12 – «Третья часть у тебя умрёт от язвы и погибнет от голода среди тебя; третья часть падёт от меча в окрестностях твоих; а третью часть развею по всем ветрам, и обнажу меч вслед за ними».

Разрушение видимых святынь и превращение их в ничтожество – знак отвержения.

Полутьма и поля, в горизонты оправленные,

широки как моря.

Усечённые и обезглавленные Церкви бросили там якоря.

       Эти склады и клубы прекрасно стоят,

       занимая холмы и нагорья,

       привлекая любой изучающий взгляд

       на несчастье себе и на горе.

Им народная вера вручала места,

и народного также неверья

не смягчила орлиная их красота.

Ощипали безжалостно перья.

  Перерубленные почти пополам, небеса до сих пор поднимают,

  и плывёт этот флот по лугам, по полям,

  все холмы, как и встарь, занимает.

Полуночь, но до полночи — далеко.

Полусумрак, но мрак только начат.

И старинные церкви стоят высоко.

До сих пор что-то значат.                          Б.Слуцкий

Иер.11:20 – «Но, Господи Саваоф, Судия праведный, испытующий сердца и утробы! дай увидеть мне мщение Твое над ними, ибо Тебе вверил я дело моё».