Вопрос 1516: 6 т

Ответ:

Мне многие завидуют, что я умру раньше наших друзей. «Тебе хорошо! А как мы тут будем?» Думаю, что никто из перечисленных вами не осознает, что перед ними свершившийся факт, что в православии можно иметь возрожденную общину, можно соблюдать все до единого каноны соборов, можно держать всё под полным контролем, чтобы была настоящая дисциплина и порядок и стройность служения. Но надолго ли и распространится ли это? Думаю, что когда бы сейчас всё это рассыпалось, то многие бы из наших и не охнули, а даже запросто окунулись бы в эти проходные дворы, которые называют православными храмами. В эту публичную обмирщенную, недуховную организацию обрядоверия, лжи беспросветной и корыстолюбия всепоглощающего.

До нас жили люди, садили, рожали. Год за годом всё менялось и повторялось. И так поколение за поколением сменялось и нет ни следа, ни порошинки от них. Так нужно ли было им это и они сами? Дело в том, что Бог каждому человеку, каждому поколению дает шанс делать это, содержать себя. И сорняков на его пути хватает, и для других этих семян хватит. Мы независимы друг от друга, как бы в одном времени находимся. Человек приходит и уходит и каждому шанс дается Богом, чтобы стать человеком. Одни что-то изобретут для облегчения жизни, сделают открытие, что-то откроют, а другие просто дышали, и ушли, и снова в прах возвратились. Сир.45:8 – «Есть между ними такие, которые оставили по себе имя для возвещения хвалы их, – и есть такие, о которых не осталось памяти, которые исчезли, как будто не существовали, и сделались как бы небывшими, и дети их после них». Сир.15:19 – «Как зеленеющие листья на густом дереве – одни спадают, а другие вырастают: так и род от плоти и крови – один умирает, а другой рождается».

И наш епископ, и священники делают вид, что ничего нет тут особенного, что и у них также всё. Причина тут только одна: они вполне довольны своими положением, чтобы люди кормили их, а они бы кадилом махали. Им бы только плесень с мертвецов сдувать. Узнавать, когда, где и через кого их коснется нечто, и они быснова за канонизацию, за чудотворные, за мироточивые, за сны и исцеления. Такие приходы их вижу только как скотомогильники. Даже и не кладбища. Всё по стихиям, по дикому звериному страху, чтобы и здесь что-то успеть ухватить, фунт живого мяса, да и там как бы не оскоромиться. И потому-де вот этот в особых одеждах, особо закативший глаза человек тебя проведет страшными путями за гробом, чтобы там было не хуже, чем здесь. Язычество в натуральную величину, религия обряда и смерти, тлена и смерти, привычки и смерти. Нет возрожденности. Они даже удивляться ничему не могут, что их утробы не касается. Работники несытого чрева. Хотя могут и бедно жить, и на босу ногу обувь носить.

Когда человека возводят по чину, сан иной присвояют, то он-то, не трудясь над собой, ровным счетом ничего не приобретает, кроме нечеловеческого тщеславия. Что из того, что с моей смертью и эта община умрет? Я сделал, что мог, а вы не сумели готовое сохранить, значит, заново нужно будет кому-то новину распахивать, снова начинать всё. Наши предки садили в огородах, садах, и нам заново то же нужно повторять. Так и в духовном плане. Я потрудился, успокоился в этих трудах; ты себе приобретай, ибо я тебе оставил опыт. Отобразил в книгах, не скрыл, не утаил, не зарыл талант свой. Сир.34:15 – «И я последний бодрственно потрудился, как подбиравший позади собирателей винограда».

Сир.52:35 – «Видите своими глазами: я немного потрудился – и нашел себе великое успокоение».