Вопрос 3813: 26 т. 

Нам показывали, насколько отсталым был человек в старые времена в России. И насколько одухотворён, целеустремлён новый созидатель, творец счастья. Можно ли в чём-то согласиться с этим утверждением?

Ответ: 

У нас есть большие фотографии людей, школьников, учителей дореволюционных. Даже один раз только взглянешь и сравнивать уже не будешь. Говорю только о нравственности. Само одеяние – сегодня только в театре могут так одеваться.

Мы  воспитаны в презреньи к воровству

И ещё – к употребленью  алкоголя,

В  безразличьи к иностранному родству,

В  поклоненьи ко всесилию контроля.

       Вот – география,      А вот – органика,

       У них там – мафия... У нас – пока никак.

У нас - балет,  у нас - заводы и икра,

У нас  - прелестные курорты и надои,

Аэрофлот,  Толстой, арбузы, танкера

И  в бронзе отлитые разные герои.

                 Потом,  позвольте-ка, Ведь там – побоище,

                 У них  - эротика,      У нас - не то ещё.

На  миллионы, миллиарды киловатт

В  душе людей поднялись наши настроенья, -

И  каждый, скажем, китобой или домкрат

Даёт  нам прибыль всесоюзного значенья.

       Вот цифры выпивших, Больная психика...

       У них там - хиппи же, У нас - мерси пока.

Да что,  товарищи, молчать про капитал,

Который  Маркс ещё клеймил в известной книге!

У  них - напалм, а тут - банкет, а тут - накал

И  незначительные личные интриги.               

       Куда  идём, чему завидуем подчас!

       Свобода  слова вся пропахла нафталином!

       Я  кончил, всё. Когда я говорил «у нас» -

       Имел  себя в виду, а я - завмагазином.

Не  надо нам уже Всех тех, кто хаяли, –

Я еду к бабушке – Она в Израиле.           1978 . Высоцкий

 Грубое  насилие, подавление всяческой свободы. Проще прочитать послание патриарха Тихона в 1918 году, чтобы понять, куда Россия свалилась, и откуда ей при таком отношении ко Христу не выбраться никогда.

На  баррикады! На баррикады!

Сгоняй  из дальних, из ближних мест...

Замкни  облавкой, сгруди, как стадо,

Кто  удирает — тому арест.

       Строжайший  отдан приказ народу,

       Такой,  чтоб пикнуть никто не смел.

       Все  за лопаты! Все за свободу!

       А  кто упрётся — тому расстрел.

И  все: старуха, дитя, рабочий — Чтоб пели Интернационал.

Чтоб  пели, роя, а кто не хочет И роет молча – того в канал!

Нет  революции краснее нашей:

На  фронт — иль к стенке, одно из двух.

...Поддай  им сзаду! Клади им взашей,

Вгоняй  поленом мятежный дух!

       На  баррикады! На баррикады!

       Вперёд  за «Правду», за вольный труд!

       Колом,  верёвкой, в штыки, в приклады...

       Не понимают?  Небось, поймут!     1919, Зинаида Гиппиус

 Иез.34:4 – «Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью».

Тянется  лесом дороженька пыльная, Тихо и пусто вокруг.

Родина,  выплакав слёзы обильные,

Спит,  и во сне, как рабыня бессильная,

Ждёт  неизведанных мук.

       Вот  задрожали берёзы плакучие И встрепенулися вдруг,

       Тени легли на дорогу  сыпучую:

       Что-то ползёт,  надвигается тучею, Что-то наводит испуг...

С гордой  осанкою, с лицами сытыми.

Ноги торчат в стременах.

Серую пыль поднимают копытами

И  колеи оставляют изрытыми... Все на холёных конях.

       Нет  им конца. Заострёнными пиками

       В  солнечном свете пестрят.

       Воздух  наполнили песней и криками,

       И  огоньками звериными, дикими Чёрные очи горят...

Прочь!  Не тревожьте поддельным веселием

Мёртвого,  рабского сна.

Скоро  порадуют вас новоселием,

Хлебом  и солью, крестьянским изделием...

Крепче  нажать стремена!

       Скоро столкнётся  с звериными силами

       Дело  великой любви!

       Скоро  покроется поле могилами,

       Синие пики  обнимутся с вилами

       И обагрятся  в крови!                   Осип Мандельштам

Иез.34:28 – «Они  не будут уже добычею для народов, и полевые звери не будут пожирать их; они будут жить безопасно, и никто не будет устрашать [их]».

У каждого  были причины свои: Одни – ради семьи.

Другие –  ради корыстных причин: Звание, должность, чин.

       Но ложно  понятая любовь

       К отечеству, к расшибанью лбов

       Во имя его Двинула большинство.

И  тот, кто писал: «Мы не рабы!» - В школе, на доске,

Не  стал переть против судьбы, Видимой невдалеке.

И  бог - усталый древний старик, Прячущийся в облаках,

Был  заменён одним из своих В хромовых сапогах. Б.Слуцкий

Иер.9:5 – «Каждый  обманывает своего друга, и правды не говорят: приучили язык свой говорить ложь, лукавствуют до усталости».

Я  попал в компанью мелких трусов,

В круг  их интересов и запросов,

Колебаний и  вчерашних вкусов.

И сказал  мне мелкий трус-философ:

       -  Это было бы наглейшей ложью

       Утверждать,  что зря всего боимся!

       Мелкою охваченные  дрожью,

       Мы  двоимся как бы и троимся,

Чтоб казалось  больше нас намного,

Чем в  природе есть на самом деле,

И никто бы  не подвёл итога,

И боялись  нас и не задели!                   Леонид Мартынов

Втор.20:8 – «И ещё  объявят надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце».

Меж тем  как мы вразброд стезёю жизни шли,

На знамя,  средь толпы, наткнулся я ногою.

Я подобрал его,  лежавшее в пыли,

И с той поры несу,  возвысив над толпою.

Девиз на знамени:  «Дух доблести храни».

Так, воин рядовой за  честь на бранном поле,

Я, счастлив и смущён,  явился в наши дни

 Знаменоносцем  поневоле.

       Но подвиг не  свершён, мне выпавший в удел, –

       Разбредшуюся  рать сплотить бы воедино...

       Названье мне  дано поэта-гражданина

       За то, что я один  про доблесть песни пел;

       Что был глашатаем  забытых, старых истин

       И силен был лишь  тем, хотя и стар и слаб,

       Что в людях рабский  дух мне сильно ненавистен

       И сам я с юности не  раб.

Последние мои уже уходят  силы,

Я делал то, что мог; я  больше не могу.

Я остаюсь ещё пред родиной  в долгу,

Но да простит она мне на краю  могилы.

Я жду,  чтобы теперь меня сменил поэт,

В котором  доблести горело б ярче пламя,

И принял от  меня не знавшее побед,

Но незапятнанное  знамя.

       О, как живуча в нас и  как сильна та ложь,

       Что дух  достоинства есть будто дух крамольный!

       Она –  наш древний грех и вольный и невольный;

       Она –  народный грех от черни до вельмож.

       Там правды  нет, где есть привычка рабской лести;

       Там искалечен  ум, душа развращена...

       Приди; я жду  тебя, певец гражданской чести!

        Ты нужен  в наши времена.           А.Жемчужников

Пс.19:6 – «Мы  возрадуемся о спасении твоём и во имя Бога нашего поднимем знамя».