Что Вы говорили на день вашего православного лагеря в этом году? Прекратились ли гонения на ваш лагерь?

Ответ:

День лагеря - 02.08.07г. “Многое предвидит человек. Интуиция есть. А вот когда родится, он не знает, от него не зависит, он как бы ещё не существует. Так что отдельные даты к какому-то времени нельзя подогнать, тут какая-то другая сила всё к сроку подводит. Я родился как раз 28-го мая по-старому, а по-новому стилю 10 июня, а это день памяти святого Игнатия Ростовского Чудотворца. Ни раньше, ни позже, но в этот же день ещё и Евтихий там отмечается. Детей в нашей семье называли точно по святцам, в день, когда родился, какие были там имена. Я мог бы быть Евтихием, но моя жизнь переплелась с Евтихием. Два имени не такие уж распространённые. Вот пророк Илия. Мы слышали с детства, что в этот день работать нельзя, особенно почему-то нельзя работать на покосе. Страшные истории рассказывали о гибели женщин. Так что мимо это пропускать не надо, это факт. Случилось так, что когда была разрушена наша деревня в 72-м году, я приехал сюда со знакомыми отдыхать. Красивое место, уединенное, можно порыбачить, собирать ягоды. Первый год, как мы сюда приехали. О том, что наша остановка будет называться лагерь-стан, и что я какой-то начальник буду, и что будут издалека приезжать люди, ничего я этого не знал. Я не программировал, никто мне разнарядку не давал – мы просто приезжали. Первым делом мы искали, где остановиться, искали копну ночью и туда зарывались. Брали кое,-чтобы прикрыться. Потом палатки появились. Я помню, как первую палатку перешил и расширил, чтобы поперёк палатки можно было ложиться. А то и не понял, что она разлепёшилась, и теперь у её крыши будет малый скат, и вода будет протекать. Пришлось второй слой целлофановый сверху натягивать. Потом нашлись добрые люди – директор завода резинотехнических изделий, изготовили большие покрывала. Генерал-полковник Пьянков помог, две танковые палатки прислал – двенадцать на десять метров. Вот как всё это было. Но когда в 99-ом году коммунисты поставили задачу нас здесь уничтожить в буквальном смысле, то за неполное лето 15 комиссий прибыло. Четырнадцатая комиссия была как раз для того, чтобы закрыть лагерь, опечатать кельи – точно в день памяти пророка Илии. Не я подгадывал к этой дате, а они так сделали. Не они, а Господь их допустил в этот день. Когда я читал их показания на меня, а это документы, которые они из районов посылали в край, и когда против меня было возбуждено уголовное дело, а оно было закрыто, я подал на них в суд, и вот тогда обнаружились эти документы. И пишет начальник санэпидемстанции Смирнов Г.Е., что была ими тщательно разработана операция. Милиция, автобус, как они приедут сюда, но Лапкин каким-то путём всё это разузнал, людей собрал, окружили лагерь, и ничего они не могли сделать. А я свидетельствую, не было среди них наших людей. Но мы знали, что если было тринадцать комиссий, будет и четырнадцатая. Они уговаривали меня об одном – сняться с регистрации, – так как мы имели официальный статус, – и тогда они обещали нас оставить в покое. Приезжают пожарники: громоотвод поставьте, иначе убьёт всех ребятишек. Да у нас всё из земли, у нас ничего не может гореть. Берут анализы молока, в колодце воду, в пруду. Чистота выше среднерайонной. Они на этом не успокаиваются. Должна быть проточная вода по их инструкции у нас, а у нас в ведре вода стоит. У них же есть инструкция. Он по инструкции меня гонит: должен быть кафель. Но какой кафель, когда у меня глины нету. Вы что смеётесь что ли? Это их не касается. Приехали они с постановлением номер один о закрытии лагеря. Опечатать все кельи. Но у нас шло дежурство, деревья вокруг лагеря были тогда намного ниже, обозрение было получше, смотрели с вышки. И дети непрерывно дежурили, даже в обед. И они увидели, как автобус вывернул из-за леса. Был дежурный назначен – бить в колокол, в кислородный пустой баллон. Были рукавички ему даны, но ребёнок забыл их надеть. Так он с таким усердием бил, что у него шкура с ладони слезла.

Потеряевские жители услышали, прибежали. Была тут одна добрая прихожанка, уехала сейчас в Грецию, Марина Плотникова, и она всё засняла на видео. А я в это время закрылся в келье и молился, я не выходил, нельзя было мне выйти. Я только молился. Были заранее поставлены лестницы, вот на эти крыши дети и разбежались. Наталья Николаевна и другие тут вели с детьми занятия, и плакаты были заранее изготовлены. Написано: “коммунисты-людоеды, руки прочь от лагеря-стана”, “лютые волки, займитесь своею душою”, “Бог не в силе, а в правде”. И таких пять плакатов были здесь, и они ничего не смогли сделать с нами, не прошли. Батюшка поговорил с милиционером: “Тебе это надо? Зачем тебе?” Всё это на плёнку заснято, и видно, как милиционер пошёл в автобус. И Господь нас защитил 2-го августа, в день памяти пророка Илии. А уже 15-я комиссия была у них для подтверждения, что начатое ими гонение завершилось их победой, и теперь им выпутаться надо. В 15-й раз приедут они на Преображение, но уже в лагере они не будут. Мы как раз вели занятия, и они меня спрашивают: “Детей в лагере нет?” Я говорю: “Есть!” Им надо отчёт дать. “Ну, мы можем сказать, что дети уже в дороге?”. Я говорю, что этого нельзя сказать. Они не знают, что дальше говорить иделать. Полностью Господь разрушил их сатанинский замысел, и пророк Илия нам помог, - так мы думаем. И мы решили этот день назвать днём лагеря. Нынче исполнется лагерю 35 лет. Это не два дня. У нас перебывали тысячи детей. Мы после заметили такую закономерность. Бывает, что детей много, а бывает мало. От чего зависит? Кто впереди нас стоит, кто даёт сигнал, скольким мальчикам, скольким девочкам родиться? Бывает, что в одной семье пять девочек. А рядом семья – пять мальчиков. Кто эту разнарядку даёт? И вот здесь точно так же. Воспитатели у нас есть в лагере – детей много; воспитателей нет – детей нет. В прошлом году подходит время к открытию лагеря. У меня ни одного ребёнка нет. Ни одного! Автобус заказан. Спрашивают из городской администрации: “Сколько детей?” “Ни одного ребёнка”. “А кого везти?” “Не знаю”. Наталья Николаевна – старший воспитатель, в лагере-стане проведшая 10 лет, в том году отказалась ехать: “Я не могу”. И вдруг она звонит: “Поеду”. Она позвонила в девять утра: “Я всё же поеду”. И как сорвалось, с девяти часов начали мне звонить: “Вы писали объявление? Ребятишек принимаете?” Это великое чудо Божие. Я не давал сигнал, и она звонила мне одному. Как люди могли узнать? А раньше приезжали так: Красноярск – группа в 15 человек, и у них два воспитателя; Украина – 25 человек, и три воспитателя. Воспитатели ехали с детьми, а сегодня мне надо по-другому работать. Из деревни стали люди приходить и помогать. Бог знает всё про нашу жизнь и устраивает её. Нынче мы выехали в лагерь оба одновременно впервые: я и старшая сестра Сестричества Татьяна Капустина. Объявление в газетах и на афишах были с двумя нашими телефонами, и оба телефона были закрыты. Фактически второго сезона у нас нынче нет. Всего несколько человек осталось в лагере.

Я хочу сказать, что про пророка Илию мы того не знали, что так вот на день Илии будем говорить, но вот сегодня читалось из Слова Божия: пророки говорили Словом Господним. Я этому посвящаю жизнь – говорить Словом Господним. И далее: пророк Илья самым грозным считается, но сладость Божественная, что есть такие вот слова Апостола Иакова. Откуда Иаков знал про Илию? Я думаю каждый раз об этом – ни один человек того про Илию не говорил. Это вы понимаете сейчас? Говорят и трубят, что такой-то там Серафим достиг такой-то святости, и начинают такое ему приписывать, что ни подойди – божок новый. А тогда было так: Иак.5:17 – “Илия был человек, подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев”. Подобный нам, такой же. Женщины убоялся, бабы грязной, которая жила в идолопоклонстве, негодная совершенно. И он от неё сорок дней бежал, не оглядывался, Златоуст говорит. Почему Бог так допустил? Не гордись, но бойся. Он подобный нам и такой же я. Я спрятался, не вылажу нигде, что бы ни было, дабы меня не осудили. Подобный нам, – какая сладость читать эти слова. И мы то слышали, и я подобный ему, такой же. Смотри, какой Илия был в гневе. Он прошёл, испепеляя всю страну, и не нашёл никого праведным. Да такая же святость в Израиле! Никого нет! Да, там же пророки есть, там святые, там Иоанны Кронштадтские, может, службу служили. Никого нет. Один только там при Елисее Нееман придёт. Илью кто кормить будет? Иди, найдётся одна женщина. У Бога другая шкала измерения. И вот Бог так соделал, что в то время мы были единственным православный лагерем на весь Советский Союз. Это абсолютно точно. Теперь открывают какие-то лагеря, но у них этой наработки, у них главного качества – наказания, страха Божия - нет. Детям дозволяется всё, встают поздно. У нас подъём в пять утра, а потом за солнцем мы идём. Это не просто так. И вдруг Евангельское чтение, я тоже не знал, что это будет, об исцелении. А у нас как раз.

Я не знал, что в честь Климента Анкирского будем называться. И вдруг я начинаю начитывать “Жития святых” и узнаю, что Климент Анкирский страдал больше всех в мире за всю мировую историю. С двенадцати лет он, сирота, заботился о брошенных детях, это как раз то, что нам нужно. Говорят: Александр Невский, Дмитрий Донской – покровители русского воинства. Я не говорю этих слов о Клименте Анкирском, но мы так думаем и мы молимся ему: Климент Анкирский, ты любил детей, подбирал; у меня дети очень бедные. У нас каждый год практически 57% детей бесплатно пребывает. А остальные – цена за месяц 1800 рублей. Вы понимаете? За эти деньги я должен и обслугу, и стирку, и электричество, и работников содержать, кормить. Помощь добрых людей. Добрых людей мне Бог столько навстречу посылает. Я люблю голубей, а у одного голубятника голубь улетел. Я разговариваю с директором ликёроводочного завода, за помощью к немупришёл, а незнакомый мне человек сидит рядом с ним, и как оказалось, тоже голубятник. Я говорю: «Ко мне голубка прилетела коричневая». “Такая? Так это же моя!” И он уже не знает, чем мне помочь. Это был Криворотов Владимир Иванович и он знакомит меня с директором мелькомбината, и та буквально через полдня продуктов привозит. Голубь привёз! У Бога как всё связано, нельзя сказать. Я прожил в великом чуде. Вот здесь мы жили в шалашах, травой накрывали и сверху целлофан. Потом палатками пошли. В них жарко, душно, но по-другому никак нельзя. Потом саманные домики стали делать, как на Украине мазанки. И сейчас у меня мысль вот такая: построить два больших дома. Сейчас я ищу таких спонсоров, помощников, чтобы они пригнали экскаваторы, выкопали фундамент, из кирпича несгораемые сделали два домика. Хотя бы человек под пятьдесят – на мальчиков и на девочек. Уже разговор идёт, и мне передают уже, что один предприниматель меня ждёт в городе, чтобы на эту тему поговорить. Нужно, чтобы он сделал всё до конца, покрасил, стёкла вставил – под ключ. Чтобы я мог зайти, и кровати там стояли. Я попрошу вас всех, дорогие, помолитесь. Может, это фантастика моя. Но я вам скажу заранее, что я ни одного дела никогда не делаю без совета. Когда считают, что я жёстко держусь за правила, то я держусь тогда, когда уже решение принято. Я ни одного решения сам не выношу. Что мне нужно, я обязательно бегу к батюшке: батюшка, вот, так-то. Самого малого решения я без благословения не принимаю. Но когда оно принято, нужно его выполнить. А некоторые этого не понимают. Они желают менять правила, а я не отступаю.

Положено сегодня есть без масла растительного, и у нас никогда масла растительного не будет в среду, и в пятницу. Не надо Бога дурить, мы православные. Православные, - значит, твердейше должны держаться за сии правила. Бог нам их дал. Мы ждём, что, может быть, дальше что-то будет. Нынче ни одного работника в лагере постоянного нет, отпуска будут позже. Предложение было такое: нынче лагерь закрыть, чтоб лагеря не было. Говорю: «Тогда я один поеду, как раньше было, топор возьму, и топором буду картошку чистить. Вы устыдитесь и придёте». У меня в деревне столько друзей есть! Да неужели Ирина не придёт Устинова? С ребёнком придёт. Так и получилось. И Бог дал работников, и не прекращались, как бы вахтовым методом шли. Второе августа уже. Нас спрашивают: кто вас хранит? Воруют всюду детей. – Молитва. Мы читаем, обойдя вокруг лагеря “да воскреснет Бог”, и всё окропил батюшка. Но мне нравится крестный ход вокруг лагеря, который защиту нам создаёт. Пятого февраля на праздник Климента Анкирского не забудьте, в любую погоду, сюда должны придти деревенские. Вопрос решённый. Хотел сказать, что мы ищем помощников для лагеря. Но где-то уже лет семь мы не собираем ни денег, ничего. Нам Бог даёт Сам. Нынче предприниматель звонит: «Вам кто-нибудь помог?» – «Нет». И не просто предприниматель, а главный банкир Алтайского края. Сам выводит на людей. Я нынче из дома не выходил, только по телефону разговаривал. Это уже другой уровень. Раньше я ходил, кланялся, рассказывал, по одному мешку выпрашивал. А в прошлом году кончается сезон, и у меня столько остатков, что я по всей деревне раздаю, и всем до одного в каждый дом что-то выделяю. Это Бог делает по молитвам, я думаю, и пророка Илии, и Климента Анкирского. Бог на нас смотрит, мы Его дети, мы Ему доверяемся. Необычность нашего сегодняшнего состояния та, что произошло объединение Московской Патриархии с Зарубежной Церковью, и оттуда нас люди посещали. И священник отец Иоанн Суворов из Тулы. Видите, мы на таком слабом уровне общаемся, но это самый высокий уровень. У нас уровень любви, а не официальных бумажек. Мы давно знали друг друга. Он оказывает мне всяческую помощь, старается, ищет помощников. Мы давным-давно с ним сроднились, хотя до этого ни разу не виделись. А с батюшкой они уже 29 лет знакомы.

Вы нас не забывайте. И, когда будете молится, Климента Анкирского вспоминайте. Он 29 лет и одиннадцать месяцев был мучим. Не сидел только в узах, а был страшно мучим. У него ни одной клетки тела не было своей, которая бы ему изначально принадлежала, тело всё было вновь нарощено. И тогда вспомните и нас. Мы нуждаемся в молитвенной поддержке. Потому что по милости Божией нынче ни один безбожник к нам не приехал. Власти только звонили, комитет по образованию, и говорят,: прокуратура запрос делает о лагере. Я только отвечаю, что у нас всё хорошо, всё благополучно. Мы приняли решение: никто не имеет права заходить в лагерь, пока не будет взято разрешение от двух общин. Утвердили это, юридически оформили, в отдел юстиции отдали. И мы за воротами встречаем комиссии, показываем: вот у нас какой документ. Видите, нам юриста Бог дал, всё официально составлено. Поэтому, когда молитесь, попросите, чтобы этот лагерь ещё побыл. Мне осталось жить полтора года. Если человеку отпущено 70 лет, то мне уже 68,5. За нечестие Бог половину жизни отнимает. Мне Бог дал, и неизвестно почему, на полные 70 лет тянуть. Написано: кто почитает родителей, тому Бог продляет жизнь. Я уж не так, чтобы чтил, но вот живу. После меня чтобы был начальник лагеря лучше меня, добрее меня, прозрительней меня, и чтобы Бог дал экзекутора – уметь наказывать. Если наказания в лагере не будет, лагерь рассыплется. Никому пока не могу доверить наказание. У меня наказание бывает чисто условное. Я говорю, разузнаю, мнение детей узнаю, - надо, нет наказать. Понимаете, совет с кем держу. И ребёнок точно знает, что я его накажу за дело. Я спрашиваю, а он отвечает, а потом захожу, крапиву положил, руки ему на голову и помолился о нём. Нынче один ребёнок говорит: «Мне легче стало, я не могу ничего с собой сделать, я хотел давно быть хорошим». И сам подходит и говорит: «А можно бы ещё обо мне помолиться». Не так, чтобы сгрёб его и бьёт. Об этом надо просить о даре наказания, даре любви. Это высший дар, который откроет нам двери в Царство Небесное. У нас в лагере такой лозунг: “Россия должна встать”, и дети учатся, скандируют. Ну-ка, дети, давайте ещё раз. (дети скандируют несколько раз: “Россия должна встать!”). И положено, чтобы висел у нас национальный флаг трёхколорный. Я поясняю, что это лучший флаг в мире. Почему? Он духовный. Нижняя полоса – земля, кровью залитая. Дальше синее небо, и потом белый престол Божий. Он имеет обоснование на страницах Евангелия, его можно на храм вешать – такой флаг!

И сегодня у нас будут петь гимн России на мои слова, музыка Александрова. Споёте? Потом будет праздничная трапеза в лагере, день полностью свободный, и фильм посмотрим о нашем лагере, который раньше снимали. У нас каждый год какая-то новинка в лагере. Раньше вот так было: охраняли сусликов, и всё время несли дежурство. Один сверху на вышке, один внизу, - два дежурных было с прутиками. А коршуньё со всех сторон сусликов выловливает. Суслики бегали у нас по территории лагеря-стана. Суслик не крыса, он ничего не ест, кроме травки. И один дежурный наверху вышки увидит коршуна, кричит: “Пошёл, пошёл!”, а другой с прутиком бежит и машет – коршуньё отгоняли. А потом нас осенью не было, коршуньё и кошки всех съели, ни одного суслика сейчас нет. А их столько было, что под колёсами мешались. Они как ручные, столбиками стоят, они очень красивые. Один год у нас здесь был коршунёнок. Он летает, представьте, размах крыльев метр тридцать, прилетает и садится на руку у меня и ест. Это всё на плёнку заснято. Дети ловили лягушек для Кори и кормили его. И каждый год какая-то новинка. Что-то новое построено. Сейчас у меня главное желание – это построить два дома. Осуществимо, не осуществимо – я не знаю. Благодарю всех сотрудников лагеря за помощь. Наталья – она больше десяти лет отдала лагерю. Витя десять лет трудится – это не два дня. Без них я бы ничего не сделал. Весной мы засылаем десанты. Нынче выездов пять было. Они ремонтируют, подготавливают. У нас с дальних сторон появляются через отца Иоанна знакомые, которые помогают. И он к нам приехал не с пустыми руками. Вы знаете, что всё у нас здесь основано на духовной основе. У меня вышло 27 книг из печати, и готовится к выходу ещё три книги. Все понимают, что такое невозможно. Третья книга была “К истинному православию” и она закончилась, готовим второй выпуск. Тираж был небольшой – тысяча экземпляров. Эту книгу я готовил сорок лет. Собирал материалы по трудам разных святых отцов. А сейчас издать решил три тысячи. Одну тысячу книг издать – мне нужно стазу сто пятьдесят тысяч. А на три книги – 450, это уже практически полмиллиона. Я сказал, и пред Богом это известно. Денег нигде нет. И вдруг отец Иоанн приезжает, он в этом вопросе очень расположенный, через него Господь присылает небольшую помощь. Хорошая помощь, но что мне нужно, это далеко не всё. Вот четырнадцатый том полностью издал крупный предприниматель Сокол Борис Александрович из города Тулы. Я его не видел, не знаю, но сей человек оказал такую добродетель, прислал деньги, и я том выпустил. Сейчас вот Алексашин Виктор Михайлович помог, я его тоже не видел, только слышал о нём – об этих людях помолитесь. Они реально помогли деньгами. Выход книг уже совсем близко-близко, и я могу переиздать “К истинному православию”. Никто не говорил, что там есть какие-то ошибки. Но я отдал профессионалам проверить. И они мне прислали уже с пометками, проверено, и я их устранил, - не упадите, - 4300 ошибок на 480 страниц. Это реальные ошибки, но когда читаешь, то незаметно. Они не смысловые, но 4300 – это очень много. Их выловили, но это далеко ещё не все. Это издание будет со цветными фотографиями, их в два раза больше будет, чем прежде. Так что кто знает наших благодетелей, передайте им поклон, мы за них всегда молимся. И сейчас споём гимн России. Когда объявил Путин конкурс по словам гимна, я тоже свои слова послал, и меня поблагодарили, в газете напечатали, но не приняли. А у Михалкова я читаю слова, и они совершенно ни к чему не обязывают. Болотные слова. И ни одного слова не подтверждается. У меня всё в духовном плане. Вот слушайте. (Далее хором, вместе с детьми поём гимн России).

Пс.22:4 – “Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня”. Ис.33:18 – “сердце твоё будет только вспоминать об ужасах: «где делавший перепись?”

Несправедливости наличие повсюду,

Всем поровну никак не разделить,

Среди Апостолов вторгается Иуда,

Двенадцатый престол исчез вдали.

А он назначен был Иуде, как и прочим;

Позарился, прельстился, обозлился.

Тот не сподобится, кто инде влезть захочет,

К волкам причтётся, к непотребным лисам.

Несправедливость плещется в судах,

И взяточники ждут от вдов подачки.

До правды им… в торосах и во льдах,

И не дойти – сегодняшним тем паче.

Грубит, хамит из чресл твоих исшедший.

Край платья дочь совсем не бережёт.

Несправедливость пестуем и тешим.

Им обличение – спасительный ожог.

Бросает муж зачавшую жену,

Её беременность – ей бремя непосильно,

За справедливостью не рыщут за межу,

И преждевременно безвыходность скосила.

Куда ни глянь, и лик ни обрати,

Несправедливость растеклась потопом.

По правде жить с рождения претит,

Такой по совести, как по ковру, протопал.

Но Бог - есть справедливость до конца,

Он неподкупен, Иегова Сущий.

Кто Бога знает, не спешить плясать

Под дудку у того, кто злому учит.

А на земле никак не удаётся

По справедливости делить и размножаться.

Настанет Суд и оживутся кости,

Познают зримо, что такое счастье.

И справедливость песню воспоёт,

Премудрость Божию терпением восславим,

А недоверие к премудрости растает, словно лёд, –

У тихих вод израненные лани. 09.08.07 ИгЛа

• < Назад
• Вперёд >