Как сходили к главному судье в крае, каков результат нашей общей молитвы, услышал ли нас Господь?

Ответ:

Речь идёт о моём деле «О защите чести, достоинства и деловой репутации» (См. «открытым оком» т.10, вопрос 2327; т.11-2477; т.12-2719,2729,2731; т.13-2794; т.14-2847). Результат будет виден намного позже. Считаю, что встреча была не бесполезной. Беседовали 1час и 5 минут. Виктор Иванович Пашков – председатель краевого суда (т.63-21-11). Раньше мы с ним неоднократно беседовали о Боге, о вечности и он уже многое слышал от меня. Но вот ввели новые инструкции и судью отгородили вместе с его коридором. У дверей посадили охранника и сама дверь под кодовым замком. Ни дозвониться, ни встретиться. Но у него очень хороший секретарь с двумя высшими образованиями – Ольга Васильевна – 63-60-82. Хороший секретарь, как и у Евстигнеева В.В., ректора АГТУ – это дар Божий. Она помогла и соединила меня со своим начальником 12.01.07г. И вскоре она мне позвонила, сказав, что встреча назначена на понедельник – 15.01.07г., что и сбылось. Конечно, меня интересовало его отношение к моему «Делу» о защите чести и достоинства и деловой репутации.Как и сказала секретарь, «Дело» лежало уже на столе. Позиция судьи такова, что если приговор уж вступил в законную (беззаконную) силу, то он, хотя их боссом является, не имеет права даже обсуждать, осуждать, подвергать сомнению правильность этого приговора. Когда этот параграф, который он мне и зачитал из тоненькой зелёненькой, в несколько листиков брошюрки, я согласился, что в него, очевидно, была заложена правильная идея, иначе как судить низшим, если высший по прихоти своей или по заказу может отменять их решения. Но получилось, как и говорит Апостол Павел: Рим.7:10 – «заповедь, [данная] для жизни, послужила мне к смерти». Виктор Иванович не раз назвал меня и в этот раз, и раньшебольшим психологом. И потому, опираясь на его мнение обо мне, могу сказать, что, может быть, я ошибаюсь в том, что скажу, и тем опровергну его мнение обо мне, какое у него было до сих пор. Мне показалось, что он человек мягкий, добрый, но жутко боязливый, держится не за Бога, не за совесть, а за параграф, и страшно боится, чтобы его не подкусили те, кто на его место давно метит. И потому он так осторожничал, что разговор мог быть записан и под него подкоп будет сделан. Он всё время давил на параграф, что разные-де могут быть доводы, одному нравится, другому не нравится приговор судьи. Я же только одно долдонил, что в моём деле не только нечего было исследывать, а нужно было судье громко хлопнуть по столу рукой и выгнать всех лжесвидетелей, чтобы не морочили голову, так как не было того, что клевещет старый коммунист. Не было не потому, что смог бы я это доказать или подобрал хороших свидетелей, а по исключительности и уникальности доказательства – не было самого места, где было якобы совершено мною преступление против человечности, против самого гуманного строя – коммунистического людоедства. Это всё равно, как если бы после исчезновения в водах океана Атлантиды, если таковая была, кто-то стал бы утверждать, что через 3 года был в Атлантиде и видел, как такой-то совершил преступление. Что суд мог бы исследовать? В первую очередь, установить дату исчезновения Атлантиды. И всё, что будет говорено, что будто бы было на улицах и в домах Атлантиды после этой даты, считать вымыслом сумасшедшего. Вот это я и твердил добрый десяток раз Виктору Ивановичу. Он терпеливо выслушивал меня и потом начинал читать... выводы краевого суда. А в этой папке и подшито моё воззвание-вопль к нему же, к Пашкову В.И. И я прошу прочесть его. Но он снова читает... выводы суда, не было ли нарушено какое правило при судебном производстве, были ли экспертизы, выслушивала ли нас судья Прилипченко Г.А. Когда я сослался на лживость судьи, он тут же уведомил меня (а я это и так знал), что судья уже не работает. Этим он желал меня уверить, что у них теперь дело лучше обстоит? Но я сказал, что хотя Прилипченко нет, но дух лжи к ним прилип прочно, он тут и застрял. Когда я сказал, что я пришёл не за тем, чтобы В.И. отменил или изменил сразу решение суда, но для того, чтобы впредь у них в судах не было такого безумия. Но он снова начал читать... решение краевого суда, который не нашёл причины для отмены решения первой инстанции.

Я мысленно помолился и пристально посмотрел на говорящего мне, и мне показалось, что я вижу все суды мира, где вместо облечённых такой неограниченной ничем властью сидят не люди, сотворённые по образу Божию, а мертвецы, облачённые в судейские тоги – мёртвые и бездушные манекены. И я снова попросил: «Пожалуйста, прочтите эти 6 страниц моего вопля!» И вдруг он совершенно чужим и вовсе не своим мягким голосом, а замогильно-чёрство и сухо ответил, чуть ли не с угрозой: «Вы меня не ломайте!» Он ли это выдохнул?

В.И. рассказал мне, что недавно с кем-то разговаривал (но так и не сказал мне, с кем именно) и те что-то начали говорить, что Лапкин делает что-то не бескорыстно, и что он, В.И., встал на мою защиту: «вы не знаете этого человека, а я знаю». Стал припоминать мне мои слова, что я когда-то ему говорил, что рано или поздно, но правда восторжествует и Бог всё расставит на свои места – не история, а Бог. И тут я сказал о том, что не могла ли судья получить взятку, большую раз в десять своего оклада, что так осаживала она меня и так заступалась за коммунистов? Реакция В.И. была бурная. Он сказал мне: «Ввот одним этим вы перечёркиваете все Ваши добрые дела, если так о судьях думаете. Я тут от рядового до этого поста дошёл и взяток тут нет!» Я же ему напомнил, что и в Москве сажают судей-оборотней, так почему бы им не завестись в Барнауле? И напомнил об одной особе зверского нрава, которая подпирает его, о которой столько раз слышал в городе, что она не берёт, а гребёт взятки. Очень много говорил ему о бессовестности судей и о невозможности им спастись на Суде Божьем. Сир.8:6 – «Не домогайся сделаться судьею, чтобы не оказаться тебе бессильным сокрушить неправду, чтобы не убояться когда-либо лица сильного и не положить тени на правоту твою». О развале страны прочитал и дал в руки ему самому прочесть слова Анатолия Фёдоровича Кони: «Там, где справедливость и правосудие не сливаются в единое понятие,.. там общественный быт поколеблен в своих нравственных основаниях».

Мне настолько было жалко В.И., что так и хотелось там встать на молитву и помолиться о его пленённой дьяволом душе. Думаю, что услышал нас Господь, и судья выслушал меня великодушно. И уж никак не думаю, чтобы он забыл этот часовой разговор. Он будет ещё о нём дома в личных беседах с женой и с дочкой вспоминать, читая мои книги. Ещё раз убедился, что хотя бы ты имел тысячу адвокатов, это ничуть не поможет в самом выигрышном деле, если Господь не поможет. Рим.9:16 – «Итак [помилование зависит] не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего». А имеющему должность так легко было бы и выправить безумие нижестоящего клерка – написать самому в верховный суд и рассказать, что была допущена грубейшая ложь и нужно немедленно отменить безумное постановление лживейшего судьи. И, конечно же, видя подпись председателя краевого суда, там уж никак не могли бы проигнорировать его справедливую просьбу. Но, видимо, много удобнее спустя лет 70 создавать реабилитационные суды и «из-за отсутствия состава преступления» считать сегодняшнее, яко не бывшим. Сразу же созвонился с докт. юрид. наук, проф. Сорокиным Виталием Викторовичем, т.36-64-58, чтобы узнать, можно ли выступить перед его студентами, достучаться до их сердец, чтобы они не губили свои души. Созвонился с проф. Тэном Леонидом Васильевичем - ректором Академии экономики права с той же просьбой. Пр.22:6 – «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится». Исх.4:21 – «И сказал Господь Моисею: когда пойдёшь и возвратишься в Египет, смотри, все чудеса, которые Я поручил тебе, сделай пред лицом фараона, а Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа».

Беседовать приходится с судьёй,

Он генерал и в краевом масштабе;

К нему клиент так просто не пройдёт,

Забаррикадировался и предбанник бабий.

Я целый час стучу по сердцу-сейфу,

Пытаюсь совесть вызволить наружу.

Не покривить бы самому, не сдрейфить, –

По «Делу» моему азартно кружим.

Ему долдоню целый битый час,

Что не было события и места,

О том, как коммунисты на меня рычат,

В грязи безбожной с потрохами месят.

Пытаюсь документы показать,

К дотошности тяну разгорячённо.

А он параграф тычет мне под зад,

Пытается поднять мой ум никчёмный.

Ни Бог, ни совесть в кабинет не вхожи, –

Куранты бьют последние часы.

Не умиляюсь, говорю всё строже,

Что судьи – оборотни, взяточники-псы.

Припомнил Навуфея и Сусанну,

Бесстыжего, безбожного судью,

Что он и я на Божий Суд предстанем,

Там непременно «бабки» подобьют.

Перед Пилатом связанный Христос,

Святая Истина стоит в кровоподтёках.

Судья же до вопроса так и не дорос,

«Так что есть истина?» – слепец воззвал в потёмках.

За эту встречу многие молились,

Как некогда за Павла перед Фестом.

Слова Евангельские пережигали примесь,

Чадит судейский кодекс с адским треском.

О, Господи, дай совестливых судей,

Соделай чадами у Божьей благодати;

С Давидом, с Моисеем заодно да будут,

Дай силы распрямиться всем горбатым. 16.01.07. ИгЛа

• < Назад
• Вперёд >