Говорят, что от подвигов в смирении себя никто не умирал раньше срока?

Ответ:

Это расхожее мнение опровергается самими «Житиями». Молодежь там не задерживалась, и как мор на них. Только расцвел и уже нет человека. Тело человека есть храм, и его нужно беречь, заботиться о нем, мыться, сохранять. Еф.5:29 – «Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь». Апостол Павел даже не подозревал, что будут такие времена замонашенные, когда в основу спасения будет поставлена ненависть к телу, доходящая до самоубийства. До Павла таких людей и в помине не было, никто и никогда так не поступал тогда. Просто рассмотри, как Христос заботится о Церкви, так и ты храни свое тело, ибо разрушив его, душе уже негде будет прислониться и она куда пойдет?

Кто разрушает тело таким умерщвлением его, разрушает здоровье, тот будет врагом Богу, а не другом. И его накажет Бог. 1Кор.3:17 – «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы».

Феофания царица – 16 дек. «Хотя постель ее и была устлана виссоном и украшена золотыми украшениями, но она не спала на ней, а, положив на полу чистую рогожу, покрывавшую острые кости и зубы животных, ложилась спать на нее и такое свое ложе на всякую ночь, по изречению пророка Давида, омочала слезами и после очень непродолжительного сна тотчас вставала на славословие Божие. От столь суровой, исполненной всяких лишений, жизни, Феофания впала в великую телесную болезнь».

Михаил Синкелл – 18 дек. «Преподобный Михаил был родом из Иерусалима. Родители его, люди благочестивые, дали ему прекрасное образование. Он в совершенстве знаком был с древнегреческою литературою, хорошо изучил также и христианских писателей-богословов и с молодых лет посвятил себя иноческой жизни. По смерти его отца, мать его и сестры постриглись в одном из монастырей…. По своей скромности и горячей любви к богомыслию он удалился было в уединенное место...

За всё это время много было пролито святым горьких слёз; страдания надломили его здоровье, тело его сгорбилось; но духом исповедник оставался непоколебимо твёрд».

Феодора Кесар.- 30 дек. «Пищу ее составлял лишь один небольшой кусок хлеба и то только в два или три дня. Единственная одежда ее была из грубой шерсти; постель ее была настлана острыми камнями, прикрытыми суровым рубищем: так она соблюдала бдения и во время невольного, тяжелого сна, а часто она проводила и целые ночи без сна. Не довольствуясь этими подвигами, она обложила тело свое железными веригами и настолько изнурила все суставы и телесные члены, что от костей ее исходил смрадный запах».

Василий Вел. – 1 янв. «Пустыня Понтийская была бесплодна, и климат ее был далеко не благоприятен для здоровья. Хижина, в которой здесь жил Василий, не имела ни крепких дверей, ни настоящего очага, ни кровли. За трапезой подавалось, правда, какое-то горя­чее кушанье, но, по словам Григория Богослова, с таким хлебом, по кускам которого, от крайней его черствости, зубы сначала скользили, а потом вязли в них. Кроме общих молитв, чтения св. Писания, учёных трудов, Василий Великий и Григорий Богослов и другие тамошние иноки занимались здесь сами носкою дров, тесанием камней, уходом за огородными овощами и сами на себе возили огромную телегу с навозом».

Серафим Сар. – 2 янв. «Вот текст этого билета: «Объявитель сего, Саровской пустыни иеромонах Серафим, уволен для пребывания в пустыне, в своей (т. е. мо­настырской) даче, по неспособности его в обществе, за болезнью (от непрестанного келейного бдения, постоянного пребывания на служениях в церкви и стояния в течение многих лет на ногах, с небольшим лишь отдыхом во время ночи, Серафим перед своим отшествием в пустынножительство впал в недуг; ноги его опухли, и на них открылись язвы, так что он лишился на некоторое время способности священнодействовать. Болезнь сия была немалым побуждением к избранию им себе пустыннической жизни) и по усердию (разумеются его особливые, исключительные иноческие подвиги, требовавшие безмолвия и уединения), и после многолетнего искушения (искуса, иноческого испытания) в той обители и в пустыне, уволен, единственно для спокойствия духа Бога ради, и с данным ему правилом, согласно святых отец положением, и впредь ему никому не препятствовать пребывание иметь в одном месте и оное утверждаю–строитель иеромонах Исаия, 1797, ноября 20 дня. Для верности печать прилагаю при сем»…

«В это время он достиг 72 лет. В пустыньку свою он стал ходить уже не часто, тяготился даже в Сарове принимать многочисленных посетителей. Тяжкие страдания ног, которые мучительно болели от непрестанных бдений, от раннейшего молитвенного стояния на камне в продолжение тысячи дней и ночей и от жестоких истязаний разбойников, не давали ему покоя до конца его жизни, и из язв на ногах непрестанно истекала материя, но видом преподобный оставался светлым и радостным, духом чувствуя ту небесную радость и славу, которую уготовал Бог любящим Его».

Синклитикия – 5 янв. «В конце своей жизни она потерпела от иску­сителя то же, что потерпел некогда праведный Иов, ибо лютые недуги постигли ее, и всё ее тело было покрыто струпьями, истощено и изъедено язвами и червями. Так страдала она три года и шесть месяцев, не дозволяя, чтобы врач оказывал ей помощь и только возлагая на Бога одного свою надежду».

Пахомий Велик. – 15 мая «Больных в общежитии никогда не принуждали к усиленному посту, хотя и не препятствовали им поститься. Пахомий иногда находил нужным ослабить пост, если видел, что пост очень истощает силы больного и не дает ему поправиться».

… Однажды, наприм., сам Пахомий тяжко заболел. В больнице ему предложили съесть немного варёных овощей. В это время в больнице лежал тяжко больной монах, тело которого представляло кожу да кости: так он исхудал после продолжительной болезни. Когда этот инок попросил больничных братий дать ему немного говядины, те не соглашались на это. Тогда больной просил отнести его к авве Пахомию. Великий авва был поражен крайним истощением инока и отсутствием благоразумного сострадания в больничных братиях. Он строго сказал им: «Безумные, где страх Божий? Ведь Бог сказал: «возлюби ближнего как самого себя». Ужели вы не видите, что этот брат почти мёртв? Почему вы не дали ему того, чего он у вас просил? Я теперь не могу ни есть, ни пить. Ведь есть различие между болезнями, и одна болезнь бывает более жестокою, чем другая».

Пахомий не мот удержаться от слёз при виде тяжко больного инока и бессердечной ревности других о строгом соблюдении устава о пище. Теперь иноки поняли свою неправду. Они тотчас послали купить козлёнка и приготовили из него кушанье, которое подкрепило ослабевшее тело больного брата и ободрило его унылую душу».

Симеон Столп – 1 сент. «Стоя на одном месте, подвижник привел к вере столь многих, как если бы проходил всю вселенную, уча и проповедуя. Ибо как солнце испускал он лучи добродетельного жития своего и сладкоглаголивого учения и просвещал окрестные страны.

… Что сказать о непостижимых подвигах преподобного? Выразить их невозможно, ибо они превосходят силы человеческие.

… иногда он стоял подолгу неподвижный, иногда же приносил молитвы Богу, творя частые поклоны. Некто из стоявших при столпе рассказывал, что он хотел сосчитать поклоны, которые полагал подвижник, не переставая, и, насчитав тысячу двести сорок четыре, выбился из сил и, будучи не в состоянии смотреть на высоту столпную, перестал считать. Святой однако не изнемог от поклонов, но принимая однажды в неделю пищу, и то весьма малую и лёгкую, сделался лёгким и способным к частым поклонам. От долгого же стояния открылась у него и на другой ноге язва незаживавшая, и много крови истекало из нее. Но и сие страдание не могло отвлечь его от богомыслия. Всё доблестно претерпел добровольный мученик, но принужден был показать свою язву».

Евфимий Нов. – 15 окт. «звал его придти облекший его в великую схиму старец Феодор, чтобы вместе с ним отправиться на Афон. Просьба старца была исполнена, и на Афоне около одра Феодора, – так как он от долгого подвижничества был слаб и бессилен, – Евфимию суждено было выполнить новый подвиг, – подвиг служения, по заповеди Спасителя, больным и немощным. Он сам выстроил для Феодора новую келлию в с великим усердием служил ему в ней. Сие продолжалось до тех пор, пока больной старец, нестерпимо страдая от жестоких болезней, не отбыл в Солунь, чтобы обратиться там к врачебной помощи. Там он и обрёл себе вечное упокоение».

В деревне не нарадуюсь, трудясь –

Как славно отдыхать вдали от шума.

Жизнь сельская важнее отродясь.

Жить неворованным здесь сможет только умный.

С утра до вечера труды твои, занятья

Находят подтвержденье в Божьем Слове.

Земля и скот тебя прославят знатным, –

Как слышал: молоко на языке коровьем.

Ты должен всё уметь и сам построить,

Засеять, сохранить, продать и развести.

Дворец себе, конюшню и коровник,

Так жили деды, прадедов отцы.

Колодец, туалет, пути, ограды,

И баню сам, в поту солёном моясь;

Здесь не до карт, везде такие траты;

Сынишка рядом, учится на совесть.

Готовить обувь, шубы, полотно,

И прясть, и ткать, предметы к ним сготовить.

Твое уменье не пришло само –

Достаток на участок вдовий.

Как хорошо жилось всегда в деревне,

Когда надсмотрщика, помещика не знали.

Всё перепутал змей, багряный, древний:

Тот против нас, сегодня кто не с нами.

Так и пошло, поехало всё юзом,

Пока не опрокинулось в кювет.

Нет блудницы – Советского Союза,

ЦК КПСС как будто тоже нет.

Но жизни нет достойной оправданья:

В деревне все не пьют, а запились.

Печать отверженности – терпим наказанье

За богоотступничество… Ну что это за жизнь?..

Пытались звать мы ко Христу прохожих,

Ходили по домам и звали на занятья.

Но отговорки прежние, всё тоже:

Поля, волы, и недосуг женатым.9.9.03 ИгЛа

• < Назад
• Вперёд >