Вопрос 944: 3 т.

Размер шрифта: Уменьшить - Норма Увеличить +

Можно ли сказать, что о. Михаил Погиблов, недавно обличивший вл. Антония и за это запрещенный в служении, был наказан несправедливо?

Ответ:

Чтобы разобраться во всем, так как меня очень многие об этом инциденте спрашивали, я пошел к о. Николаю Войтовичу, и он тут же на ксероксе снял мне копии обличительных воззваний-листовок, исходящих от Погиблова. Я понял, что он полностью на стороне Новоалтайска. После этого я несколько раз съездил в Новоалтайск, поговорил со всеми священниками, прихожанами, отстоял несколько служб, несколько раз встретился с епископом Антонием. Думаю, что обстановка самая заурядная: местные священники решили восстать против епископских притязаний на их денежную добычу – не поделили доход-приход. Роли заранее были распределены так: выступает Погиблов, а далее по сценарию на выпад Антония – экспедицию за экспедицией слать в Синод и забрасывать Барнаул и Новоалтайск прокламациями против Антония. Они понимали, что если не сейчас, то никогда – он всё подбирал к своим рукам. Они сошлись в смертельной схватке только из-за денег. В это время у меня были многочисленные встречи с директорами, представителями интеллигенции, и симпатии всех были не на стороне Антония, потому что он решил бороться, как всегда Московская Патриархия – идти напролом: брать новоалтайский строящийся храм во имя Георгия Победоносца штурмом, потому что запрещенные священники продолжали как ни в чем ни бывало служить и открыто «благовествовать» против Антония. В Новоалтайске за храмовой оградой шло круглосуточное дежурство, жгли костры. «Серый кардинал» – о. Николай Войтович, как будто находился в стороне, с Антонием. Но волны его инструкций поддерживали путчистов. Они мне рассказывали о том, как были у архиепископа Сергия Солнечногорского, и как туда «на ковер» был вызван и Антоний, и что при них под запрет попало два епископа, а алтайский едва устоял, и около двух часов на допросе там стоял на вытяжку. Епископ Антоний (Масендич) – прирожденный авантюрист, но здесь кусок оказался не по зубам, и он едва не подавился. Это его сильно надломило, и он мне на это жаловался. И та и другая сторона спрашивала меня: «Что же делать нам дальше?» Не спрашивал только Войтович. Я им советовал всем одинаково: «Немедленно примиритесь». – «Как?» – «Вы священники, состоящие под запретом и продолжающие служить вопреки канонов. Вы просто обязаны склониться перед Антонием, ибо сего требует каноническое устройство церкви». Им это было нелегко выслушивать, но они не прогнали меня и расспрашивали, как это сделать в деталях. Вид Антония был помятый и усталый. Я советовал ему простить их, снять запрещение и уменьшить налоги, скорей вернуть всё в своё русло. Скажу не хвалясь, что и те и другие прислушались к совету, хотя об этом сегодня никто не знает, и сами они будут это сегодня отрицать. Примирение было в Покровском соборе, а я стоял на улице и ждал. Была метель, а я на улице молился за них. Аудиенция их чрезвычайно затянулась. Вдруг открывается железная центральная дверь Покровского собора и новоалтайские священники и еще кто-то не просто бегом, а как из катапульты выстреленные вырвались, и быстро один за другим сбегают вниз, подбегают ко мне и как-то горячечно, воспаленно выдыхают: «Запрещение снято со всех»… Хватают меня за руки и бегут к своим колесницам. Домой, с победой! Под таким заголовком на завтра «Вечерний Новоалтайск» оповестит «духоносных» своих прихожан, «церковную капрановскую полноту». Когда я читал эту статью с заглавием «Победа!», то у меня перед глазами сразу же встал заиндевелый лес и азартные охотники, жердями поднявшие сонного медведя из берлоги, и на самом выходе убитый ими, распластанный жирный медведь. Победа! Буквально через минуту этими же дверями вышел Антоний (Иван Иванович Масендич). Совершенно один, ни одного послушника рядом, тихо спустился по лестнице, подошел ко мне и развел руками в стороны «Я так ничего и не понял… Кто у кого просил прощения?.. Они так быстро скрылись… И вид у них был как у победителей». Постояв немного, он опустил руки, и я немного утешил его, взяв за руки: «Доверьтесь Богу, всё это пустое, наплевать и забыть. Надо идти проповедовать Христа народу, в этом всё! ». Он еще раз посмотрел на меня и смущенно улыбнулся. Позже, в последнюю встречу уже в епархии, такой же жалкой, виновато затравленной улыбкой он окинул всех нас, бывших там с ним, вместе с нашим епископом Евтихием (РПЦЗ): «Боюсь я их, недавно было покушение на меня», – и нам стало страшно жалко его. Прости его, Господи, и упокой в обителях небесных. И жил-то всего 41 год.

Когда меня спрашивают, кто из них прав, я всегда отвечал и тогда и сейчас: «Виноваты и те, и другие. Не поделили деньги». Но ни те и ни другие не проповедуют о Христе воскресшем во время и не во время, и повсюду. А те и другие мучаются с богослужением и мучают этим людей. Проворачивают никому не нужные требы, и всюду извращения в Таинствах и тотальная ложь